Александр Севастьянов - Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Косыгинские реформы попытались заменить кнут пряником, используя материальную заинтересованность. Но это — категорически несовместимо с социализмом. И социалистическая идея начала загнивать в душах миллионов.

Второй просчет.За семьдесят лет советской власти радикально изменился социальный состав общества. Вырос целый класс, новый, со своей классовой психологией, своими классовыми интересами и пристрастиями: интеллигенция . В 1914 году люди умственного труда составляли в России 2,7 % занятого населения; в 1989 году — 30 %. Психология, интересы и пристрастия интеллигенции зачастую не только не совпадают с таковыми людей физического труда, но часто находятся с ними в противоречии, иногда непримиримом.

Незаметно интеллигенция стала ведущей общественной силой, классом-гегемоном. Научно-техническая революция, «зеленая революция», подспудное вызревание альтернативной идеологии — все это происходило в головах интеллигентов. Но партийная немудрая верхушка, комплексуя, интеллигенцию видеть в упор не желала, обращалась с нею как с прислугой, вполне официально третируя ее как некую невразумительную «прослойку между классами».

Мы жили в государстве рабочих и крестьян, в котором принадлежность к интеллигенции означала своего рода поражение в правах, обрекала на третьесортность. Когда автор этих строк в середине 1980-х пришел в Институт истории АН СССР к замдиректора по науке А.Н. Сахарову с развернутым планом изучения феномена интеллигенции, тот на голубом глазу ответил, что интеллигенция, в отличие от рабочего класса, тема не актуальная.

Партия забирала у интеллигенции весь продукт ее умственного труда (а это, подчеркну, главная производительная сила современности! ), а платила ей жалкие гроши, порой намного меньше, чем классным рабочим. Как интеллигенция отплатила КПСС за всю ее ласку — знают сегодня все, хотя не все понимают, за что.

Третий просчет.Послесталинский сдвиг, переход от принуждения к труду — к материальному стимулированию, как уже говорилось выше, был смертельной раной для социализма. В результате уже в 1980-е годы вся страна превратилась в «капиталистическое подполье», в сплошной черный рынок, где за деньги можно было приобрести любые товары и услуги, а за большие деньги — почти все вообще. Стремительно шло социальное расслоение общества. Именно в это время Брежнев, спровоцированный ловким и недобросовестным теоретиком-социологом М.Н. Руткевичем, выступил с доктриной «советское общество — общество социальной однородности». Все с точностью до наоборот. Как нельзя кстати.

Четвертый просчет.Именно к 1980-м годам выросли национальные элиты, заботливо выпестованные Политбюро КПСС во всех республиках, кроме РСФСР. (Инструментом такого ращения были республиканские ЦК, республиканские АН и т. д.) Этим фактом был подписан смертный приговор Советскому Союзу.

Однако так же, как в предыдущем случае, официальная доктрина шла ровно вразрез с жизнью, провозглашая устами все того же легковерного Леонида Ильича доктрину «советский народ — новая историческая общность людей». Это новая общность сегодня изумительно легко и просто преобразовалась в четырнадцать национальных государств с уклоном в этнократию (то же станет и с Россией, но чуть позже).

Таким образом, идиотизм партийной теории, желавшей видеть вокруг лишь тишь, гладь и божью благодать вместо выросших клубков социальных и национальных противоречий, привел к феноменальной политической слепоте власти, бегом устремившейся к собственной гибели.

Пятый просчет.Эта тупая, необразованная, неинтеллигентная власть сама не только взрастила гибельные для себя противоречия, но и подготовила собственного могильщика. И тут вновь «спасибо» Брежневу: это ему пришло в голову осчастливить народ поголовным десятилетним образованием. Результатом этой поистине безумной и страшной реформы явилась тотальная люмпенизация населения, когда вместо миллионов не слишком образованных, но дельных рабочих и крестьян мы получили миллионы «образованщины» — плохих инженеров, плохих врачей, плохих управленцев. Плохих, никуда не годных — но ещё и вечно недовольных своей «незаслуженно скромной» судьбой. Окончивших десятилетку юношей и девушек, имеющих о себе завышенное мнение, оказалось трудно приставить к станку, к коровьему стойлу, заставить служить в армии, крутить гайки, ставить клизмы, ткать полотно, чинить унитазы…

Но даже богатое американское общество не силах предоставить людям умственного труда свыше 40 % рабочих мест: остальные 60 % занимают люди физического труда; им, по большей части, от десятилетки только вред. А между тем, ещё кардинал Ришелье предупреждал: хотя глаз человека есть его наилучшее украшение, но вид субъекта, покрытого с головы до ног глазами, будет омерзителен. С таким черезчур глазастым субъектом он сравнивал государство, все население которого образовано. Но Брежнев кардинала не читал…

Вот, на мой взгляд, пять камушков, о которые споткнулось Советское государство. А споткнувшись, выронило из рук и разбило вдребезги весь наш единственный и неповторимый социализм. Все эти камушки сформировались в брежневское правление.

Мораль: правитель государства, если хочет его сохранить, должен быть очень умным, образованным и интеллигентным человеком. Свежо и остро, не правда ли?

Нам есть, за что сказать спасибо Брежневу, ведь такими прекрасными, как мы есть, мы выросли именно при нем. Нам есть и о чем пожалеть, вспоминая брежневский социализм (другого не видали)…

В 1993 году, морозным днем 7 ноября через оцепленную милицией (и оцепенелую после ужаса расстрела Белого Дома) Красную площадь, сопровождаемая недоуменными взглядами милиционеров и приветственными кликами стоящих в очереди к трупу Ленина людей, к сакральной кремлевской стене двигалась небольшая процессия не слишком трезвых и не слишком молодых людей, неся два венка с красно- и черно-золотыми лентами. На одной было написано: «Леониду Ильичу — от куртуазных маньеристов». На другой — «Спасибо за наше счастливое детство!». Венки были возложены по назначению (телехронику искать в архиве Владимирского телевидения). Думаю, эта процессия спасла честь своего поколения.

У этой статьи — странная судьба. Опубликованная впервые в 1995 году в газете «Завтра», а затем в 1996 в составе сборника моих статей «Национал-демократия», она в противоположных общественных лагерях вызвала противоположные реакции. Так, на нее опирался небезызвестный «антифашист» Евгений Прошечкин, пытаясь доказать в прокуратуре и суде, что Севастьянов-де «восхваляет Гитлера» и «призывает установить в России фашистский режим». С другой стороны, житель Канады, постоянный автор газеты «Я — русский» А.Н. Железнов окрестил меня «вторым Прошечкиным» и поставил в один ряд с «сионистами-антифашистами» за развенчание Гитлера, его режима и за «неправильное», с его точки зрения, понимание причин и итогов Великой Отечественной войны. Моя же задача как исследователя — не «восхвалять» и не «развенчивать» Гитлера и его режим, а дать им объективную оценку и извлечь истинные уроки для нас, русских. Сегодня, на фоне подъема русского национализма, актуальность «Уроков Гитлера» максимально возросла. Поэтому, вновь публикуя статью с некоторой правкой, я надеюсь, что эти уроки будут усвоены и пойдут нам на пользу.