Александр Севастьянов - Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

К чему приводит такой подход и отрыв от русского движения в целом, мы увидим ниже на конкретном примере.

Таковы основные три «кита», на которых стоит русское движение. Разумеется, за их мега-силуэтами просматриваются и некоторые иные организации, традиционно имеющие свою специфику, например, православно-монархическую (РОНС, НПФ «Память» и др.) или национал-социалистическую (НБФ, Союз НС и др.), или просто национал-консервативную («георгиевцы»), не претендующие на самостоятельное значение в рамках указанных главных трёх направлений.

Дав очерк русского движения в целом, я подвёл читателя к пониманию тех внутренних обстоятельств, которые, увы, сегодня в нём сложились.

Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) оказалось, после развала «Памяти» и РНЕ и лишении регистрации НДПР, самым успешным русским проектом. Он вырос не на пустом месте.

Вскоре после учредительного съезда нашей Национально-Державной партии России (февраль 2002) в ней случился первый раскол: гг. Д.Ю. Терехов и С.И. Кучеров [60] Об этих господах см. статью А.М. Аратова «Как я в национальную партию вступал» («Русская Правда» № 25, 2002 год). Прим. ред. , стоявшие у самых истоков её создания (Кучеров частично финансировал Союз офицеров, считался человеком С.Н. Терехова), внезапно сделали странное и резкое заявление. Они сказали, что у нас не будет проблем с регистрацией, финансами и оргвопросами и вообще нам дадут «зелёную улицу», но только при соблюдении двух условий: во-первых, мы не должны критиковать Кремль, а во-вторых, мы должны перебросить стрелку нашей главной атаки с сионистско-юдократического направления на кавказско-мусульманское. И «всё будет»! В противном случае нас ждёт провал.

Предложение встретило в нашем ЦПС единодушный отпор: дело кончилось исключением Терехова и Кучерова из партии.

Несколько позднее (май 2002) известный в русском движении человек, ранее входивший в оргкомитет НДПР, но вышедший из него ещё до учредительного съезда, пригласил меня на доверительный разговор один на один и почти слово-в-слово повторил то же предложение на тех же условиях: у НДПР будет всё «тип-топ», если она прекратит атаковать Кремль и сионократию и переключится на борьбу с кавказским нашествием. Человек этот, которого я называть пока не хочу, был настойчив и предельно серьёзен, я знал его информированность, некоторые связи с силовыми кругами и, скажем так, странноватую роль в движении. Сопоставив его предложение с демаршем Терехова-Кучерова, я понял, что есть некое решение насчёт русского движения в целом, исходящее сверху, по меньшей мере из ФСБ, а то и из Кремля. Нам давали шанс воспользоваться этим решением. Однако я ответил категорическим отказом, мотивируя необходимостью беречь добрую репутацию, как партийную, так и свою личную.

Больше подобных предложений нам не делали. Дальнейшее известно. Нам было выдали лицензию, но потом юдократия блестяще организовала провокацию, использовав личные качества Б.С. Миронова, и натравила на нас Минюст, СМИ и часть общественности. К весне-лету 2003 года с нами, по сути, было покончено, лицензия аннулирована, суды проиграны. Как можно резюмировать сегодня, это была последняя реальная надежда русских заполучить свою легальную политическую партию. Попытка сорвалась, и под этой темой была подведена черта.

Одновременно и ровно на тех же условиях, что были отвергнуты нами, как бы из ничего возникло и стало быстро развиваться и расти Движение против нелегальной иммиграции. Старт был стремительным и блестящим. Мы все рукоплескали новичкам, искренне желая им успехов. Ввиду рухнувших надежд на собственную легитимность, ЦПС НДПР принял официальную установку на всемерную поддержку ДПНИ и дал указание в регионах членам партии повсеместно вступать в движение. И в дальнейшем вплоть до роковых событий минувшего лета наша партия всеми силами поддерживала и поднимала авторитет ДПНИ и лично Александра Белова-Поткина на всех направлениях, защищала от всех нападок и враждебной критики и т. д. Все свидетели событий не могут не удостоверить справедливость этого признания. Я лично не раз ставил на кон собственную политическую репутацию, порой ввязываясь в драку и наживая себе врагов, защищая ДПНИ от несправедливых и грубых нападок (в последний раз это произошло с НОРНОЙ, чьи ребяческие глупости и вредности я мог бы не замечать, если бы не непристойные атаки Северного Братства на ДПНИ).

Я делал это из принципиальных соображений, закрывая глаза на многое, что мне не нравилось, в том числе на собственные подозрения о высоком покровительстве, связанные с изложенной выше историей.

Я полагал, что ДПНИ нам необходимо даже при всех недостатках, ибо оно успешно, я бы даже сказал — талантливо исполняет важнейшую роль в русском движении, и причём не одну. Во-первых, оно полностью и наилучшим образом закрывало собой весь расово-антропологический фланг, столь неизбежный и основополагающий для нас. Во-вторых, оно концентрировало сочувственное внимание всего российского общества на важной проблеме, открывая нам широкое пиар-поле для манёвра. В-третьих, быстро набрав значительную массовость и популярность, ДПНИ стало локомотивом всего движения, играя роль проходческого «щита», используемого строителями туннелей. За этим щитом, принимающим на себя основную тяжесть сопротивления, двигались, как проходчики, все мы, менее крупные русские организации, развивая и пропагандируя наши идеи в широкой публике, привлечённой шумихой вокруг ДПНИ.

Идеальной моделью именно такого сотрудничества и консолидации русских уже с 2005 года стал «Русский Марш». Опыт столичной консолидации русских сил вокруг Оргкомитета «Русского Марша», где ДПНИ играло первую скрипку, транслировался нами в провинцию, способствуя и там, что очень важно, единению русских сил.

Что же произошло? Почему этот замечательный проект лопнул, треснул — и трещина пошла через всё русское современное движение?

«Но вздорные губят мечтанья и самый блестящий удел», — сказал поэт.

Моя версия состоит в том, что у реальных создателей и руководителей ДПНИ, братьев Александра и Владимира Поткиных, нарушилось адекватное восприятие и стратегическое понимание ситуации, исказилась самооценка, взыграли необоснованные амбиции и утопические надежды. Всё это, в сочетании с большой морально-политической подвижностью, привело их к личному и политическому краху. Предполагаю, что свою «креативную» роль сыграли в этом их кремлёвские кураторы, а добивающий удар нанесла ФСБ, которой просто грех было не воспользоваться моментом. Но в основе, все же, личный психологический «занос» братьев, двинувший их по принципиально ложному пути. Это объективный момент. А субъективный момент состоит в том, что я в изменившихся условиях сознательно законсервировал НДПР и «Национальную газету». И вот Белов-Поткин, видимо, поспешил списать меня как «генерала без армии» и перестал слушать добрых советов. В то же самое время рядом с ним оказались такие, унаследованные им от «Великой России» Рогозина, советчики, как А.Н. Савельев и С.П. Пыхтин, на чьей совести не один провал КРО и «Родины». Ну, результат налицо.