Михаил Хлюстов - Ученые досуги Наф-Нафа

Столичный житель ведет эту игру всегда вольно или нет поскольку игра в иерархию становится смыслом его жизни, поскольку она — смысл Власти, смысл жизни Столицы. Столичный житель будь он трижды свят и бескорыстен просто не может обойтись без выстраивания и упорядочивания всего и вся. Даже дружеские связи его складываются в некой иерархии: «ближний круг» — «близкие друзья» внутри его круга защиты. Знакомства «для души» просто необходимая вещь чтобы ощущать себя не винтиком механизма, не ступенькой лестницы но человеком. С друзьями можно вести себя «по-человечески», общаться, дурачиться, смеяться, делать глупости. Но только с ними! Даже в семье такого нельзя поскольку семья сама по себе иерархична, сего семья — его крепость, опора. Вольности могут ее разрушить. С близкими друзьями же можно и поругаться, даже порвать в порыве шекспировских страстей чтобы потом помириться и распить мировую. Жить!

Всё что дальше за этим кругом все меньше оставляет не только «простого человеческого общения», но даже эмоций. Чем дальше тем больше преобладает деловой интерес, пока не дойдет до «нужных знакомых». «Нужны» порой оказываются личности весьма сомнительные, даже преступники с которыми можно обделать щекотливые делишки. Выходит что основной круг общения начинают составлять люди «нужные», «выгодные». Те головы, по которым предстоит взбежать или шаг за шагом взобраться на вершину.

В том-то парадокс: для людей «выгодных» ты сам должен представать в том же качестве. Ты сам сознательно превращаешь себя в объект чужой манипуляции, подставляешь свою голову под чужую ногу. Как боксер на ринге чтобы нанести удар ушедшему в глухую защиту, ты сам должен «открыться», сымитировать возможность нанести удар тебе. Чтобы система не развалилась, не сорвалась в хаос помимо внешней власти должен действовать иной закон «обмена ударами». Ты мне — я тебе. Соблюдаться баланс. И столичный житель становится расчетливым как француз, планирует свою жизнь словно схватку, как игру с множеством партий. Он вообще все планирует поскольку живет в состоянии игры, следовательно — неопределенности. Завтра начальство может поглядеть косо и твой карьерный рост замедлится. А карьера в столице не только начальство. Даже самый свободный художник делает карьеру, идя от выставки к выставке, от успеха к успеху. И цены на картины все повышаются и повышаются. Не дай Бог какому-нибудь критику обронить злобную реплику. Не дай Бог изменчивой моде вильнуть хвостом.

Игра таит в себе приятные сюрпризы. Неожиданно откроется вакансия, сулящая прыжок в головокружительные высоты. Не прозевать, не упустить шанс. Всегда надо держать ухо востро, чтобы не упустит случай и в «случай попасть».

Непредсказуемость игры может все поломать. В иерархии все упорядочено, следовательно — довольно предсказуемо. Потому, имя в виду как возможность удачи, так и провала все же следует избирать «средний путь». Исчислить карьеру, расписать календарь, составить график и следовать ему неукоснительно. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой «расти», совершая тысячи ненужных нормальному человеку однако совершенно необходимых человеку иерархии ритуальных движений.

И большая часть времени «делового человека» тратиться на пустоту, на канцелярскую работу, на составление ненужных пустых документов. Одних только праздников сколько, юбилеев, памятных дат. Совершенно необходимо всем составить поздравительные адреса, вовремя разослать их, чтобы получить такую же кипу поздравительных бумаг место которым обычно не находится даже в сортире. Уж больно жестка дорогая бумага.

В цене поздравления только от очень высокого начальства. Их вывешивают на стену как икону чтоб посетители видели что ты «особа приближенная». Насторожить может только отсутствие поздравления! «Ах, он забыл! Следовательно не очень-то я ему стал нужен, а еще, чего доброго, затаил обиду на меня, или вообще стал явным врагом». Нет, отсутствие поздравления определенно настораживает. Поздравления только малая толика «деловой переписки». Все остальное очень похоже на них только ставки в деловых бумагах возрастают.

За стремлением упорядочить свое время на многие годы вперед кроется не только следование правилам аппаратных игр, за ними скрывается большее — выстраивание внутренней иерархии, установление в конце концов собственных правил игры и стремление навязать их всему и всем. В них скрыта воля, амбиции, диктат. Поскольку чтобы обрести власть человек должен не подчиняться а повелевать. Прежде всего, собственным временем, через него — всей жизнью.

Как следствие усердия однажды придет и управление окружающими, подчиненными, иерархией. Берегитесь деловых дневников.

Столичный человек подчиняя себе все, начинает подчинять и мораль. Неукоснительно требуя соблюдения ее от окружающих, он не терпит ее приложения к себе. Ради власти, ради победы в игре за власть он готов переступить и через собственную мораль, через самого себя. Вопрос в цене вопроса. Сколь велика ставка?

Провинциалы не зря недолюбливают и побаиваются столичных жителей именно за это: за возможность совершить то, что им не под силу. За «душевную силу» стать над моралью, на что большинство провинциалов не способны. За возможность попрать все нормы и правила, совершить немыслимое. Бедные провинциалы! в их городках просто нет таких вершин, ради которых стоит совершать такое.

Только приехав в Столицу, став стократ более «столичными» чем аборигены, провинциалы и не на такое становятся способны. Столица ослепляет, развращает, как развращает всякая чрезмерная сила и власть.

Впрочем, достигнув намеченной высоты и понимая, что выше уже некуда, столичный житель прибегает к иной стратегии игры: переходит к обороне. Заняв позицию отпихнуть всех претендентов на твое место, давить всех кто внизу. Становится сатрапом, тираном, мучителем. «Начальником». И начинает играть в начальника.

Так или иначе, игра в «царя горы» становится второй натурой столичного человека, если ни первой. Две натуры, двоемыслие, двоеделие. «Наружная» часть — «форма», даже «униформа» человека демонстрирует безличные качества «винтика», даже если ты огромный «болт» в системе. «Отличный работник» — набор деловых и личных качеств потребных начальству: не счесть эпитетов, которые хочет приложить к нам начальство. Для него подчиненные не люди, но суть служебные функции. От них требуется исполненная работа и еще соблюдение огромного свода корпоративных кодексов. Так же покорность. Раз «покорность», «трудолюбивый, настойчивый, умный» действенны только с уточнением: «но не очень». Мир движут вперед гении и таланты, но стоит мир на посредственностях. И стоять будет «до скончания мира». Потенциальному конкуренту, не дай бог еще и бунтарю «зеленой улицы» никто не предоставит. Поэтому «хороший работник» должен «не высовываться» в значении: «проявлять себя, но не слишком». Недаром к иерархии постоянно прикладываются механистические термины: «машина», «здание», «сошедшие с конвейера».