Михаил Хлюстов - Ученые досуги Наф-Нафа

Богатство, наживаемое в самом сердце города, тоже может его покинуть и уединиться procul negotiis [43] (лат.) вдали от дел в самых живописных диких уголках, в благоприятном мягком климате. Устроит жилище так, как укажет фантазия не стесненная религиозными догмами или предписаниями и обязанностями власти. Не стесненная ничем, изукрашенная всем, что можно купить за деньги. Дом мечты со всеми возможными удобствами только для себя.

Богатство разобьет вокруг экзотический парк: цветущие растения со всего мира означают власть над флорой. Плавательный бассейн — власть над водной стихией. Каменная ограда — власть над твердью, огромные очаги каминов — власть над стихией огня. Непомерных размеров кухня с холодильниками забитыми яствами со всех концов света овощи, фрукты, коренья, мясо самого тончайшего вкуса, дичь, битая птица, рыба и fruit de mare [44] (фр.) «дары моря» — морепродукты , экзотические орехи, сласти, прочие деликатесы, не говоря уже о винном погребе стоящем целое состояние — всласть над плодами и тварями земли, воды и воздуха. То есть власть над самой Жизнью могущей быть проглоченной в один момент за обильной трапезой. С моря дует сирокко заставляя трепетать опахала пальмовых веток… ветер нетребовательной свободы, свободы покоя и наслаждения.

Называется такой дом виллой. Идеальный дом, наполненный предметами искусства, роскошью, яствами. И современная вилла на Багамах по сути ничем не отличается от виллы императора Веспасиана на Капри.

Одно в ней плохо: хозяину постоянно надо возвращаться в место, откуда сбежал. В свою тюрьму. В ненавистный Город с его теснотой, зажатостью, суетой, чтобы в нем приращивать капитал.

Нет в мире совершенства. Только что возникшая гармония тут же разрушается безудержным ростом или налетом на зажиревшее тело голодных соседей. Потомкам останутся только осколки гармоний, некогда достигнутых в вечной борьбе и взаимном плодотворном сожительстве Природы, плодящейся и размножающейся, Разума стремящегося все упорядочить, всюду посеять рациональное зерно, Фантазии вечно устремляющей то ввысь, то вниз. Ну и Господина Случая, самой закономерной вещи под небесами.

И неожиданно гармония возрождается словно на пустом месте. Но «пустым» его можно назвать лишь условно, ведь Город успел стать местом с названием, говорящим само за себя. Это имя собственное, уже непонятно чем определяемое: архитектурой, историей, традициями, жизненным укладом, нравами и темпераментом жителей. «Париж» это не столько место во Франции, сколь особое состояние, вселенная, раскладываемая только на такие же символические части: Монмартр, Монпарнас, Лувр, Эйфелева башня, Елисейские поля, Плас Пигаль, Сорбона, Нотр Дам де Пари и так далее in infinitum [45] (лат.) до бесконечности .

Старых зданий остались единицы, первого камня не сыщешь, планировку сто раз переменили, темп Города изменился, а большинство исторических событий остались в памяти только чудаков-старожилов. Но осталось иное — характер горожан, хоть и они, в большинстве своем, потомки приезжих. Город переделал их по своему образу и подобию, сплотил в единую массу, и теперь всяк с гордостью бьет себя в грудь, утверждая свое стародавнее родство с Поселением.

В предшествующих рассуждениях исходной посылкой было наличие Полиса как такового, некой самодостаточной сложившейся структуры. Но Город «если смотреть на вопрос философски» полностью лишен этой самодостаточности.

Собравшейся вместе массе людей нужны не только пекари и кузнецы, им нужны зерно, железо и уголь. Задарма огромную ораву никто кормить не будет. От того Город вынужден постоянно что-то фабриковать, чтобы это «что-то» обменивать на растущее на земле и лежащее под землей или за семью морями. Неважно что: плуги и топоры, ружья, картины и телепрограммы, власть, деньги, кредиты, указы и рескрипты, мудрые советы, утешительные проповеди… Все пользующееся успехом за каменными стенами.

Неравнозначный обмен. Город потребляет уничтожая, продавая разрастается. Город вместе со своими товарами экспортирует сам себя, свой образ жизни, повсеместно ставя в зависимость от себя все на свете, всюду воспроизводя элементы городской цивилизации ad majorem hominis gloriam [46] (лат.) к вящей славе человека насаждая везде агрессию Города.

Город альтернативное понятие, полюс оппозиции. Нет смысла перечислять все противоречия, как сделали историки античности, обнаружив в древнегреческом полисе семь классических противоречий, благодаря которым полисы распылялись спорами по всей Эйкумене, рассевались подобно семенам мака из лопнувшей перезрелой коробочки, поднимаясь всходами, прораставшие новыми поселениями. С тех давних времен число противоречий только возрастало.

Для краткости все сводится в ряд понятий: «столица» — «провинция» — «деревня» — «дикая природа». Чувствуете стройность как линейного, так и иерархического распределения понятий разлета в плоскости пространства, со всеми кристаллами городов, разбеганием от них дорог, словно ножек паука, словно паутина с ожерельем утренней росы? Каждая бусина этого ожерелья хранит свою правду и «свою истину».

Правды у всех свои разные, это взгляды на «объективную реальность» с разных сторон. Истина одна. Во всяком случае, тому нас учит классическая философия. Одна, даже если эта истина относительна. В данном случае феномен истины препарируется с иной стороны: данность места обитания определяет облик жителей. Вроде бы так…

Пресловутый «чукча» выглядит в столице совершенно инородным элементом, существом с иной планеты. Человек волен первоначально выбирать лишь климатические пояса дикой природной среды, формирующей его облик, в том числе внешний на уровне рас. Остальную среду создает сам — а искусственная среда, его в свою очередь формирует. Ущербный взгляд… Ему противостоит иное суждение: нечто в человеке, архетипы формируются в неких образованиях именуемых «типы поселений» достигая относительной гармонии между миром внешним и внутренним. «Столица» — «провинция» — «деревня» — «дикая природа» лишь материализация частей человеческой психики создающий свою среду и организующий себя в ней. Среда мегаполисов, городков, деревень, лесных заимок — концентрированная психическая среда, где тот или иной тип психики доминирует, достигает пика развития и гармонии. Один из ликов человека превалирует над иными ипостасями. Под этот лик и подгоняются в конечном итоге его жилище поселение, окружающая искусственная среда.

Столица это Мир. Orbis, non urbs [47] (лат.) Мир, а не город . Мышление в «мировом масштабе», устройство и управление жизнью всей страны, ее «голос в мировом концерте». Провинция это мышление городка организующее под себя окружающую деревенскую среду. Деревня не организует ничего кроме собственной общины, да севооборота на полях вокруг. «Житие на природе» есть самоорганизация индивида, его семейного и социального пространства.