Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Мои дети также научились от индейцев справляться с опасностями дикой природы. Так, однажды мы с Шеннон отправились вместе с индейцами охотиться на анаконду. Кохоибииихиаи ( Kohoibiiihiai ), мой добрый друг и учитель языка, попросил меня отвезти его в моторке вместе с его братом Поиои ( Poioi ) на условленное место минутах в четырех вверх по реке. Когда мы приплыли, он сказал заглушить мотор, чтобы мы могли подойти к берегу на веслах. Я сделал, как он велел, и Кохои с Поиои бесшумно подгребли к правому берегу, где над водой нависали ветви деревьев. Кохои повернулся к нам с Шеннон и спросил:

— Видите ее нору — вон там, едва под водой?

— Нет, — ответили мы. Я не видел решительно ничего.

— Смотри! — сказал он, взял лук высотой с человеческий рост, какие делают пираха, и потыкал им в воду несколько секунд. — Сейчас взъярится. — И он хихикнул. — Видишь?

— Нет, — ответил я. Мы с Шеннон ничего не видели в воде, взбаламученной дождями.

— Смотри, ил! — воскликнул Кохои. — Вылезает!

Тут я увидел небольшое завихрение ила под водой, но не успел я и рта раскрыть, а Кохои выпрямился во весь рост и натянул лук. Ффу! Ффу! — две его стрелы сорвались с тетивы и ушли под воду меньше чем за секунду.

И тут же из-под воды выметнулась трехметровая анаконда, пронзенная в двух местах длинными стрелами, и забилась в конвульсиях.

— Помогите втянуть, — сказал Кохои мне и брату, который стоял и широко улыбался.

— Что мы с ней сделаем? — спросил я, подтягивая ближе тушу змеи и пытаясь ухватить ее за хвост, чтобы перевалить в лодку. Шеннон стояла, открыв рот от удивления. Я знал, что пираха не едят змей, и поэтому не мог понять, зачем им везти с собой извивающуюся громадину.

— Привезем к нам, женщин попугаем, — ответил Кохои со смехом.

Мы отвезли тушу в селение. Когда мы уже причалили, я увидел, что змея снова зашевелилась, и стал колотить ее по голове веслом, чтобы прикончить наверняка, пока не сломал весло. Кохои и Поиои долго смеялись: ей же голову пробило стрелой, а он еще волнуется. Затем мы вытащили стрелы и положили мертвую змею в воду у самого берега — там, куда женщины ходили мыться.

— Вот испугаются! — смеялись Кохои и Поиои, поднимаясь бегом по берегу в селение.

Я пришвартовал лодку и снял мотор, а потом мы с Шеннон тоже поднялись к селению. Шеннон убежала вперед рассказать маме и брату с сестрой, что мы сегодня видели.

Попытка напугать женщин, однако, не удалась. Они видели, как мы привезли змею, и, как только мы покинули берег, они сбежали вниз, вытащили анаконду из воды и рассмеялись.

Подобные шутки срабатывают благодаря сильному чувству общности индейцев пираха. Они позволяют себе демонстрировать сарказм, устраивать розыгрыши вроде мертвой анаконды на пляже и тому подобное, потому что они тесно связаны узами доверия внутри общины (не абсолютного доверия, конечно, — ведь и у них случаются кражи и супружеские измены, — а доверия в том смысле, что каждый член племени понимает другого и уважает те же ценности).

И это чувство единения, xahaigi , зарождается в семье, между родителями и детьми, где индейцы усваивают эти ценности и родной язык. Семья — это центр общества пираха. В некотором смысле все соплеменники — братья, однако самая тесная родственная связь пролегает именно между родителями и детьми.

Чтобы понять индейцев пираха, совершенно необходимо понять их отношение к природе. Это не менее важно, чем изучить их материальную культуру и устройство общества. Когда я стал пристальнее исследовать связь пираха с природой, я обнаружил, что их представления о естественном ходе вещей и связи природы с человеком отражены в особых понятиях. Особенно характерны два слова — bigi и xoi ; они помогут нам понять мировоззрение пираха.

О том, что такое bigi , я узнал однажды после тропического ливня. Вначале я записал фразу bigi xihoixaaga , которая должна была значить ‘мокрая, глинистая земля’. Потом я указал на затянутое облаками небо, чтобы услышать, как будет «облачное небо». Но мой информант ответил тем же самым bigi xihoixaaga , опять ‘мокрая земля’. Я подумал, что чего-то не понял. Земля и небо — это совсем разные вещи. Поэтому я пошел к другим носителям языка, но все давали один и тот же ответ. Конечно, возможно, все они давали непредвиденный ответ: что-нибудь типа «ты дурак» или «ты показываешь пальцем». Но я был, в общем, уверен, что дело не в этом.

Эти два понятия важны по ряду причин. Особенно они интересны тем, что помогают понять, как пираха представляют себе болезнь. Это я узнал в самом начале работы, когда Кохоибииихиаи говорил со мной о своей дочери Ибии ( Xibii ). Я пытался объяснить ему, почему она больна малярией, и заговорил о комарах и крови.

— Нет, нет, — перебил меня Кохои. — Ибии больна, потому что наступила на лист.

— Что? Но я же тоже наступил на лист. И я не болен, — ответил я. удивленный его реакцией.

— Лист сверху, — ответил он, что было еще более загадочно.

— Какой лист сверху?

— Бескровный с верхнего «биги» ( bigi ) спустился на нижний «биги» и оставил лист. Когда люди пираха наступают на листья с верхнего «биги», они заболевают. Эти листья как наши листья. Но от них заболевают.

— А как ты знаешь, что это лист с верхнего «биги»? — спросил я.

— Потому что если на него наступить, то заболеваешь.

Я еще расспросил об этом Кохои, а потом поговорил с несколькими другими индейцами. Выяснилось, что пираха представляют вселенную подобной слоеному пирогу, и каждый слой отделен от другого границей, называемой «биги». Есть миры над небом и миры под землей. Я понял, что эти верования похожи, хотя и не во всем, на представления племени яномами, которое тоже верит в многослойную вселенную.

Как и «биги», второй термин для описания природы — «ои» ( xoi ) — имеет более широкое значение, чем я думал сначала. Поначалу я полагал, что «ои» просто означает «джунгли», потому что чаще всего это слово употребляют именно так. Затем, однако, я понял, что это слово обозначает все пространство между двумя «биги». Нечто вроде «биосферы» и одновременно «джунглей», подобно нашему слову «земля», которое может обозначать и всю планету, и почву на ее поверхности. Если вы идете в джунгли, вы скажете: «Я пошел в ои». Если вы хотите сказать, чтобы кто-то не шевелился, например, в лодке или если на человека село опасное насекомое, вы говорите: «Не шевелись в ои». В ясный день вы скажете: «Хорошее ои». Таким образом, значение этого слова шире, чем просто «джунгли».

Эти слова стали для меня откровениями и позволили понять, что существуют иные способы осмыслять природу. Однако меня ждали еще большие сюрпризы.