Наум Вайман - Преображения Мандельштама [litres]

Как пишет М. Гаспаров в статье «Поэт и культура», в последней строфе стихотворения Мандельштаму «вспоминается теннисоновская «лэди Годива» на детской картинке – чтобы избавить свой народ от невыносимой подати, она по уговору проехала нагая через целый город: вот так и поэт отдает себя в жертву за людей, к которым он не принадлежит». Все те же картины публичного позора, публичной казни и неоправданной жертвы, как и в других его стихотворениях. А это – не только об отчуждении, уже звучит нота расставания с миром державным: «и ни крупицей души я ему не обязан».

Смотри в Дополнениях эссе «Ассириец держит мое сердце».

Путь вверх и путь вниз – один путь, как говорил Гераклит.

В черновике первой строфы «Канцоны» этот мотив еще яснее:

«Слава» в таких текстах – атрибут Бога, означает божественную степень сияния.

О связи облачения с идентичностью в иудейской мистической традиции см. ссылку 44, а также упомянутую в той ссылке книгу А.А.Орлова «Зеркала Всевышнего. Небесный двойник человека в иудейской апокалиптике» (глава «Обретение светоносных одеяний как единение с небесным двойником»).

По словам Пиндара «род людей и богов от одной матери дышит»

В иудейских апокрифах (книги Еноха и др.) «Престол Славы» описан, как сделанный из кристаллов и окруженный рекой огненной. Возможно, что эти тексты были известны Мандельштаму, потому что и базальт и гнейс – кристаллические породы, причем вулканические, образованные при остывании лавы, а лава и есть река огненная. Одна из базальтовых пород даже называется «Мандельштейн»… В древнееврейских преданиях Престол Славы (Господней) окружен мистическими животными, в некоторых источниках их называют «орлы Меркавы» (Меркава – колесница Божья). «В литературе Хейхалот одно из Живых Существ Престола названо именем Израиля» (Орлов А.А. «Зеркала Всевышнего. Небесный двойник человека в иудейской апокалиптике»).

Надежда Мандельштам, рассказывая о создании «Канцоны», пишет: «смысл не сразу дошел до меня – он (поэт – Н.В .) вдруг позавидовал «дальнобойному» зрению орлов» («Вторая книга»).

«Разговор о Данте».

Мандельштам вжился в образ итальянского поэта, он пишет о нем: «Дант – бедняк. Дант – внутренний разночинец старинной римской крови», тут все эпитеты «автобиографические»: бедняк, разночинец, старинной крови.

Анри Бергсон, «Переписка с Генри Джеймсом».

«Наушнички, наушнички мои…» (1935).

Философ Анатолий Ахутин пишет (в работе «Поэтическая идея культуры»), что «архитектоническим средоточием нового (возможного) определения «чистого разума» (вместо картезиански‐кантианского, в центре коего расположена «физика» – Н.В .) <���…> может быть феномен произведения искусства, конкретней – поэтического произведения. Упрощая до наглядной метафоры, можно по аналогии сказать, что философия подобна дереву, ствол которого поэзия… <���…> Место, которое у Канта занимал схематизм научного опыта (эксперимента), может занять склад поэтического произведения, соответственно, место логики познания – поэтика основоплаганий».

И. Блауберг «Анри Бергсон», Москва, «Прогресс‐Традиция», 2003.

«Разговор о Данте». На многих ближневосточных языках: греческом, армянском, иврите, чечевица и оптическая линза – одно и тоже слово (возможно, из‐за внешнего подобия). У Мандельштама речь – это чечевица, собирающая‐фокусирующая исторические события.

«Слово и культура» (1925).

«Г. Амелин, В. Мордерер», «Миры и столкновения Осипа Мандельштама».

Эксперт со стороны обвинения на процессе Бейлиса – «специалист» по ритуальным убийствам евреями христианских младенцев.

«Воззвание Председателей Земного Шара» (1917). Амелин и Мордерер приводят перекликающееся с Мандельштамом «оптическое» высказывание Хлебникова: «Стекла и чечевицы, изменяющие лучи судьбы, – грядущий удел человечества».

Н.Я. Мандельштам, «Вторая книга», глава «Сила зрения».

Г. Амелин, В. Мордерер», «Миры и столкновения Осипа Манндельштама».

См. комментарий к «черному двухтомнику поэта (О.Э. Мандельштам, Собрание сочинений в 2 т. М.: Художественная литература, 1990. Том 1. Стр. 514).

Г. Амелин, В. Мордерер», «Миры и столкновения Осипа Мандельштама».

Там же.

Сильно сказано. Синтез, на мой взгляд, невообразимый, и я‐то думаю, что «бытие» и без него обойдется, но спор на эту тему здесь неуместен.

Остается только выяснить к какому «лагерю» отнести христиан, к «эллинам» или «иудеям»?

Августин называл время «растяжением души» («Исповедь», XI, 26), а в трактовке Бергсона, сознание в принципе могло бы «растянуться» настолько, что охватило бы собой все прошлое.

Н.Я. Мандельштам, «Вторая книга», глава «Сила зрения».

«Разговор о Данте».

«К святым, которые на земле и к дивным Твоим – к ним все желание мое» (Пс. «15–3).

Черновые наброски к «разговору о Данте».

Марина Цветаева, стихотворение «Никто ничего не отнял…» (1916).

«Я избежал суровой пени/ И почестей достиг…» (стихотворение «Египтянин. Надпись на камне 18–19 династии», 1913 год); «уподоблю стихотворение египетской ладье мертвых. Все для жизни припасено, ничего не забыто в этой ладье» (статья «О природе слова», 1920–22).

статья «Девятнадцатый век» (1922).

У Бергсона в «Творческой эволюции»: «реальная длительность въедается в вещи и оставляет на них отпечаток своих зубов».

стихотворение «Нашедший подкову» (1923).

Талмудическое и каббалистическое положение о том, что Господь обновляет свое творение каждый день, как сказано в древнейшей молитве, обращенной к Богу (произносят каждым утром перед «Шма Исраэль»): «В благости своей обновляющий каждый день, всегда, дело Творения».

Стихотворение «Крестьянин в поле вышел» (из книги «Хайдеггер о поэтах и поэзии».) «Язык поэзии в понимании Гельдерлина – среда, в которой осуществляется коммуникация между небом и землёй, а поэт – посредник в этой коммуникации» (Анна Глазова, «Воздушно‐каменный кристал. Целан и Мандельштам»).