Марк Уральский - Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Вот еще одна компетентная характеристики Александр III — со стороны русского писателя, автора исторических романов о Российской империи, Марка Алданова:

После убийства Александра II трон занял его сын прийти Алек сандр III. Это был очень ограниченный малообразованный человек, который до конца своей жизни не выучился правильно писать на каком-либо языке, в том числе и по-русски. Он был настоящим антисемитом, и, кажется, в этом отношение он занимал первое место среди русских царей и императоров после Елизаветы Петровны [АЛДАН. (II). С. 52].

Итак, в отличие от своего отца — человека широко образованного, умеренного либерала, Александр III придерживался крайне консервативных взглядов, что сразу же было означено в опубликованном уже 12 мая 1881 года от его имени «Манифест о незыблемости самодержавия». В этом по существу программном документе нового царствования, составленным Обер-прокурором Святейшего Синода Константином Победоносцевым, в частности было заявлено, что посреди великой НАШЕЙ скорби Глас Божий повелевает НАМ стать бодро на дело Правления, в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной власти, которую МЫ призваны утверждать и охранять для блага народнаго от всяких на неё поползновений.

Манифест призывал всех верных подданных служить верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, — к утверждению веры и нравственности, — к доброму воспитанию детей, — к истреблению неправды и хищения, — к водворению порядка и правды в действии всех учреждений.

В такой вот завуалированной форме новый император возвестил об отходе от прежнего либерального курса и политике реформ, начатых в предыдущем царствовании. 26 августа было введено в действие «Распоряжение о мерах к сохранению государственного порядка и общественного спокойствия и проведение определённых местностей в состояние усиленной охраны», в рамках которого в России фактически устанавливалось чрезвычайное положение, просуществовавшее, несмотря на временный характер этого закона, до 1917 года (sic!).

Убийство царя-Освободителя — произвело полное сотрясение народного сознания, — на что и рассчитывали народовольцы, но что, с течением десятилетий, упускалось историками — кем сознательно, кем бессознательно. Что смерти наследников или царей предшествующего века — Алексея Петровича, Ивана Антоновича, Петра III, Павла — насильственны, оставалось даже и неизвестно народу. Убийство 1 марта 1881 вызвало всенародное смятение умов. Для простонародных, и особенно крестьянских, масс — как бы зашатались основы жизни. Опять же, как рассчитывали народовольцы, это не могло не отозваться каким-то взрывом.

И — отозвалось. Но непредсказуемо: еврейскими погромами, в Новороссии и на Украине. Через 6 недель после цареубийства погромы еврейских лавок, заведений и домов «внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию». «Действительно… сказались черты стихийного характера… Местные люди, которые по самым различным побуждениям желали расправы с евреями, — они расклеивали призывные прокламации, организовывали основные кадры погромщиков, к которым вскоре добровольно, без всякого увещевания, примыкали сотни людей, увлекаемые общей разгульной атмосферой, лёгкой наживой. В этом было нечто стихийное. Однако… даже разгорячённые спиртными напитками, толпы, совершая грабежи и насилия, направляли свои удары только в одну сторону, в сторону евреев, — разнузданность сразу останавливалась у порога домов христиан».

‹…› Через год, в 1882, весной же, «погромы возобновились, но уже не в таком числе и не в таких размерах, как в предыдущем». «Особенно тяжёлый погром пережили евреи г. Балты», беспорядки произошли также в Балтском уезде и ещё в нескольких. «Однако и по числу случаев, и по своему характеру беспорядки 1882 г. в значительной степени уступают движению 1881 г., — истребление имущества евреев не было столь частым явлением» — Дореволюционная Еврейская энциклопедия сообщает, что в Балте во время погрома убит один еврей. <���Никакого> подстрекательства со стороны правительства <���не было>, ‹…› и, как отмечает Гессен: «возникновение в короткий срок на огромной площади множества погромных дружин и самое свойство их выступлений устраняют мысль о наличии единого организационного центра». ‹…› Весной 1881 докладывал Государю также и Лорис-Меликов: «В основании настоящих беспорядков лежит глубокая ненависть местного населения к поработившим его евреям, но этим, несомненно, воспользовались злонамеренные люди» [СОЛЖЕНИЦЫН. С. 185–187, 190, 191].

По мнению большинства историков еврейских погромы начала 89-х годов явились стихийной реакцией на половинчатость проведенных в царствование Александра-Освободителя реформ. В них приняли участие крестьяне, главным образом украинские, страдавшие от высокой платы за использование земли у владевших ею богатых евреев-арендаторов, и городские низы, недовольные массовым появление евреев за границей «черты оседлости». В Одессе, Киеве, Ромны, Елизаветграде важную роль играла конкурентная борьба за торговые рынки. Действовавшими по сугубо «идейным соображениям» погромщиками, являлись в те годы только народовольцы [АНТиРН], [КОЛИНЧУК]. В народовольческих массовых публикациях, в таких, например, как:

Корреспонденция «Из деревни» в первом выпуске «Листка Народной воли», передавая представление о евреях, бытующее среди украинских крестьян, подчеркивала их коренное отличие от других народов — отсутствие своей «земли и столицы» т. е. национального государства. Из этого автором делался вывод: евреи не народ, а коллективный эксплуататор, в среде евреев трудовых классов нет. ‹…› Евреи в статье предстают не только как угнетатели украинского крестьянства, но и как активные пособники самодержавия. ‹…›

Антиеврейские погромы воспринимались как предвестники будущих народных восстаний. Уже тогда народовольцы видели, что в ходе бунтов регулярно прорывалась ненависть ко всем эксплуататорам и государству, их защищающему. Поэтому авторы настаивали на активном участии социалистов во всех, в том числе и таких формах протеста. В статье подробно описаны ужасы погромов, гибель невинных людей — стариков, женщин. Но, апеллируя к опыту французской революции, народовольцы подчеркивали неизбежность больших жертв в период революций и считали, что революционерам это не должно помешать выполнить свой долг: «Достаточно будет случайной искры, и она зажжет пожар народного восстания; он ураганом пронесется по Русской земле, зальет кровью страну… Когда приходит час расплаты, народ бывает беспощаден» [КУДРЯШОВ. С. 92–93].