Марк Уральский - Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Мало что известно, даже портрет в печати никогда не появлялся [202] Фотография Е. И. Эфрос-Коновицер, найденная в фотоархиве [ИРвФ], приведена в иллюстрациях. . Более того, когда речь заходит об этой истории, то возникают провалы в переписке и непоправимо испорченные письма [203] Мария Павловна Чехова, «видимо, всегда, с первых изданий писем Чехова, противилась огласки истории с Эфрос, как компрометирующей ее подругу, а главное, выставляющей Чехова в некрасивом свете» [ТОЛСТАЯ Е. (II). С. 53]. — при том, что более поздняя чеховская переписка будет сохраняться очень бережно.

Как можно интерпретировать отношения между Чеховым и Эфрос? Явно она была очень привлекательна и несомненно бурно темпераментна, своевольна и независима — судя по поведению ее в приступе досады, описанном Чеховым, по частым ссорам и потому что она разошлась с Чеховым, то есть поступила так, как он не прочь был в последствии сам с ней поступить. ‹…› мы так и не знаем, было ли требование Чехова креститься [204] Напомним, что выбирая языковую и культурную ассимиляцию, большинство представителей еврейской интеллигенции того времени, стремились сохранить свою религиозную принадлежность. Понятие «выкрест» имело, как правило, уничижительное значение. основной причиной разрыва или имелись и другие Ясно одно: она была неудобная невеста, отсюда и неполная готовность и неполная любовь.

‹…›

В тогдашних письмах Чехова на еще один потенциальный источник конфликта указывает сама двусмысленность чеховского тона: с одной стороны — как бы любование Дуниными экзотическими бурными выходками, с другой — агрессивные интонации. Сама его угроза развестись через год звучит не только как естественная кара за строптивость, но и одновременно как месть за еврейскую заносчивость; антисемитские словечки сопровождаются взрывами классового чувства: «богатая жидовочка». С самого начала налицо конфликт двух воль, сопровождаемый с его стороны классово-национальной недоброжелательностью; но все это на фоне сильнейшего притяжения, как в том письме, что кончается словом «fnis» [ТОЛСТАЯ Е. (II). С. 21–22].

Вот несколько фрагментов из писем Чехова на эту тему к его тогдашнему приятелю литератору, работнику редакции петербургского журнала «Осколки» Виктору Билибину, где освещается эта тема:

Вчера, провожая домой одну барышню, сделал ей предложение… Хочу из огня да в полымя. Благословите жениться. (18 января 1886 г., Москва).

Теперь о невесте и Гименее… Боюсь сказать лишнее, т. е. чепуху. Когда я говорю о женщинах, которые мне нравятся, то обыкновенно затягиваю беседу nec plus ultra [205] Nec plus ultra (лат.) — до крайней степени. , до геркулесовых столбов — черта, оставшаяся у меня еще со времен гимназии. Невесту Вашу поблагодарите за память и внимание и скажите ей, что женитьба моя, вероятно, — увы и ах! Цензура не пропускает… Моя она — еврейка. Хватит мужества у богатой жидовочки принять православие с его последствиями — ладно, не хватит — и не нужно… И к тому же мы уже поссорились… Завтра помиримся. но через неделю опять поссоримся. С досады, что ей мешает религия, она ломает у меня на столе карандаши и фотографии — это характерно… Злючка страшная… Что я с ней разведусь через один-два года после свадьбы — это несомненно… но… fnis [206] Fnis (лат.) — конец. (1 февраля 1886 г., Москва).

Надо мной сейчас играет свадебная музыка… Какие-то ослы женятся и стучат ногами, как лошади… Не дадут мне спать…

О моей женитьбе пока еще ничего неизвестно… (14 февраля 1886 г., Москва).

Я еще не женат. С невестой разошелся окончательно. То есть она со мной разошлась. Но я револьвера еще не купил и дневника не пишу. Всё на свете превратно, коловратно, приблизительно и относительно (28 февраля 1886 г., Москва).

В марте 1887 года матримониальные отношения между Чеховым и Дуней Эфрос были окончательно порваны:

С невестой разошелся до nec plus ultra. Вчера виделся с ней ‹…› пожаловался ей на безденежье, а она рассказала, что ее брат-жидок нарисовал трехрублевку так идеально, что иллюзия получилась полная: горничная подняла и положила в карман. Вот и все. Больше я Вам не буду о ней писать (11 марта 1886, Москва) [ЧПСП. Т.1. С. 182–185, 189–191, 195–197, 203–206, 212–214].

В апреле 1886 г. Чехов едет в Петербург, где лично знакомится с «хорошим, честным человеком» — А. Сувориным и с редакцией «Нового времени». Но и в своих восторженных письмах из Петербурга он не забывает о Дуне:

«Будет еще письмо Дунечке, Сирусичке и прочим моим слабительным слабостям» (М. Чеховой, 25 апреля 1886 г.);

«Хотя у Эфрос и длинный нос, тем не менее остаюсь с почтением… Я купил Эфрос шоколаду» (М. Чеховой, 6 мая 1886 г.).

Вскоре после возвращения Чехова в Москву Дуня Эфрос уехала «на воды» — в Ессентуки и в Железноводск, после чего следует ее обмен письмами с Чеховым. Первой написала она:

«Многоуважаемый Антон Павлович. Вас, может быть, удивит мое письмо, но я не могу найти другого способа узнать о вас всех, что делается у вас, как живете. Три письма я отправила Вашей сестре и ни одного ответа. Чему это приписать, решительно не знаю. Не заставите ли Вы ее написать мне, или, может быть, сами не поленитесь написать мне…» (Е. Эфрос — Чехову, 15 июня 1886 г.).

Чехов «не поленился», но его письмо не сохранилось, однако из ответа Дуни можно представить, о чем в нем шла речь:

«Приношу Вам, Антон Павлович, искреннейшую благодарность за Ваше письмо и за то, что Вы так скоро написали мне… Я с Вами совершенно согласна, что у Вас веселее, чем здесь. У Вас есть Машенька или Яденька [207] Имеются в виду сестры мария и Надежда Яновы, которых Чехов в шутку называл «Яшенька и Яденька» [ЧПСП. Т. 1. С. 262]. , над которой проделываются разные опыты и глупость которой заставляет всех смеяться над нею. Вы ставите различные феерии для потехи, здесь ничего подобного нет… О богатой невесте для Вас, Антон Павлович, я думала еще до получения Вашего письма. Есть здесь одна московская купеческая дочка, недурненькая, довольно полненькая (Ваш вкус) и довольно глупенькая (тоже достоинство). Жаждет вырваться из-под опеки маменьки, которая ее страшно стесняет. Она даже одно время выпила 1,5 ведра уксусу, чтобы быть бледной и испугать свою маменьку. Это она нам сама рассказала. Мне кажется, Вам понравится, денег очень много» (Е. Эфрос — Чехову, 27 июня 1886 г.).

В этом же письме Дуня сообщает Чехову о том, что она приедет в Бабкино 15 августа, а пока хотела бы продолжить переписку: «Я надеюсь, Антон Павлович, что Вы не будете жестоки и не захотите меня лишить удовольствия получать Ваши письма».

Ответ Чехова на эту просьбу неизвестен. ‹…› Известно лишь то, что примерно в это время он начал писать «Тину».