Николай Богомолов - Разыскания в области русской литературы XX века. От fin de siecle до Вознесенского. Том 1. Время символизма

Теперь всякие галантности кончились и опять пошли разговоры исключительно орудийные, ружейные и пулеметные. Как-то подбили их аэроплан. Он свалился на немецкую зону. К нему сбежались со всех сторон немцы, — и конные, и пешие, и на автомобилях примчались. А наша артиллерия как начала шпарить это сборище, — половина разлетелась, половина осталась.

Наши разведчики по ночам лазят к немцам в белых саванах, чтоб быть не видными. Стригут у них проволочные заграждения, кидают ручные бомбы, охотятся за часовыми. Как-то «сняли» двух немецких дозорных и приволокли живьем.

У немцев нашли занятные не отправленные еще письма на родину. Рассказывают, как их фельдфебель объявлял им о взятии Парижа. Очень ругают своих офицеров.

Вчера наши продвинулись вперед и заняли у немцев одну очень важную деревню. Жаль, что подлецы успели-таки ее минировать. За ½ суток уже 2 фугаса взорвалось — несколько человек пострадало.

Я пока что здоров, хотя, в конце концов, житье часто не из самых приятных.

К Тебе и к Анастасии Николаевне имею просьбу. В «Вершинах» и в «Лукоморьи» есть 2 рассказа Кречетова, туда принятые [711]. Кречетов недавно очень просил меня, нельзя ли через Вас поторопить их появление , ибо они оба должны войти в объединенный цикл первых пяти рассказов, имеющий быть перепечатанным, в немного переработанном виде, в другом месте. Притом же и сами рассказы вовсе не выигрывают от бесконечного лежания. Очень прошу — надавите педаль.

Обнимаю Тебя нежно и дружески. Анастасии Николаевне целую ручку.

Книжки стихов Твоих, обещанных Ан. Ник., не получал [712].

Дорогой Федор Кузьмич. Пишу со случаем. Ты, думаю, знаешь, что я ранен и в плену [713]. Могу добавить, что бился я честно, до последнего. Последние дни не выходил из огня, двух лошадей подо мною убило. Совесть моя чиста и ясна. Здесь храню бодрость духа, верю упорно в светлое будущее. Много работаю, изучаю английский язык. Рана зажила (на щеке), крупный рубец поправим операцией. Теперь в Петрограде должна выйти (в изд. Михайлова) книга моих последних «поэм» [714]. Прочти ее и, если можно, черкни о ней где-либо рецензию [715]. Очень обяжешь. Пиши мне иногда открытку. Сюда можно. Мы можем не часто.

Тебя обнимаю, Анастасии Ник. целую ручки.

Твой всегда

Открытка. Карандашом. Поперек текста надпечатка: Русский Комитет. Стокгольм.

Дорогой Федор Кузьмич! Писал тебе раза три из плена, ты не отвечаешь. Пишу еще раз. Недавно мне сделали операцию, разрезали и сшили шрапнельную мою рану, чтобы придать приличный вид. Теперь много лучше — заметно, но не безобразно будет. Я здоров, много работаю, изучаю английский язык. Худ, очень мускулист (гимнастика и холодная вода). Вечная здесь жажда книг. Не скажете ли кое-кому (напр<���имер>, «Шиповнику»), чтобы прислали книг для пленных на мое имя. К тебе просьба: купи 1 экз<���емпляр> книги Кречетова «С железом в руках» (изд. «Прометея») и пошли мне почтой простой бандеролью. Черкни мне, как ты нашел эту книгу. И вообще — напиши хоть строчку. Вы оба забыли меня, а я жив, жив. Целую тебя крепко, Ан. Ник. целую ручки. Не забывайте. Привет всем, кто помнит. Твой всегда

На открытке с пометой: Kriegsgefangenesendung. Allemagne. Germany. Offizier-Kriegsgefangenenlager Gütersloh. Почтовый штемпель: Gütersloh. 7.3.16

<���Б>ал прессы отложен<,> будет интересный маскарад тринадцатого <���в> субботу <,> компания зайцевых<.>

Привет

Телеграмма

Дорогая Анастасия Николаевна!

Привет Вам! Это я, Гриф. Очень извиняюсь, что долго не сообщал рецепт салата, — вылетело из головы, заметался с разными делами.

Он таков: испанский лук, картофель, селедка, яблоки, прованское масло, сахар, соль, немного горчицы, перец по вкусу, уксус. Очень просто, оказывается.

Посылаю для забавы вырезку из «Нижегородского Листка». О человеческая безграмотность! Вот и пиши для таких! [716]

Воротников говорит, что Литке письмо отправлено [717]. Все еще неясно, удастся ли ей выбраться раньше из Киева, чтобы заехать ко мне в Москву. В начале I недели поста будет в Петербурге, тотчас заявится к Вам.

Приеду в Петербург непременно, но думаю — после начала спектаклей. Надеюсь на Вас, что Вы там Литку в обиду не дадите.

Федора Кузьмича обнимаю, Ваши ручки целую очень нежно.

Закрытое письмо. Отправлено по адресу: Петербург, Гродненский, 11. ЕВ Анастасии Николаевне Чеботаревской. Почтовые штемпели: Моск. 23.II. 1910, Пб. 24.II.1010 .

Дорогая Анастасия Николаевна!

Вам и Федору Кузьмичу самый нежный привет!

Издать сборник статей и заметок о Федоре Кузьмиче — Вы очень мудро задумали [718]. Жалко, что в моих критических писаниях (ведь это были по большей части рецензии) нет ничего, что стоило бы выкопать и перепечатать.

Думаю, что материалов у Вас целое море, и сборник при самом строгом выборе выйдет весьма объемистый.

У Вас в Петербурге, кажется, очень литературно, театрально и шумно. Вся жизнь ушла туда, а Москва обратилась в деревню. Ах, давно ли и у нас было всяческое кипение!

Относительно «интермедии» думаю, что вряд ли это будет очень прочно [719]. Г-жа Томашевская [720](она москвичка, бывшая Журина), по здешним сведениям, имеет не слишком много денег, и притом хочет не потерять, а заработать, почему скоро обожжется.

С величайшим интересом жду «Заложников Жизни» [721]. Хорошо бы попасть к Незлобину на чтение. Вот поручили бы мне там читать, а то будут читать с актерскими ужимками. Первое чтение должно быть ясное, спокойное и отчетливое. В театре пьесы очень ждут и весьма заинтригованы, в чем тот таинственный новый прием, который там применен Федором Кузьмичом.

Очень много я занят. Вошел в одно огромное дело по получению железнодорожной концессии (из-за которой ушел из Думы Головин [722]) и, гляди, стану крупным железнодорожником.

Когда Вы теперь попадете в Москву? Как мы с Литкой были бы счастливы видеть Вас обоих. Литка будет в Петербурге лишь постом с труппой, я же, возможно, попаду по делам и раньше.

В Москве литературных новостей нет. В. Брюсов в «Р<���усской> Мысли» изнемогает под бременем принятого до него хлама [723]. Много толкуют о деле В. Стражева. Будет третейский суд между ним и «Р<���усскими> Ведомостями». Не сомневаюсь, что Стражев [724]будет вполне реабилитирован.

Говорят, у Вас теперь весьма изумительная квартира, с театральным залом [725].

Увы мне! Завтра еду до 25-го октября в г. Бронницы по земским делами (ревизия, земское собрание, рекрутский набор). Ужасные вечера в кругу земской местной интеллигенции и принципиальные разговоры их на тему о пользе обязательного обучения!