Софья Тихонова - Историческая память в социальных медиа

Образ Прошлого – это представления о наиболее значимых исторических событиях, людях, процессах, закрепленных в общественном сознании в форме устойчивого кода (набора символов); устойчивая абстрактно-символьная модель исторической реальности, представленная в массовом сознании [Мазур, 2013]. Иногда их отождествляют с политическим мифом [Евгеньева, Титов; Гущин], однако такая трактовка представляется неоправданно зауженной. Образ Прошлого может не иметь прямых политических коннотаций и восходить к стереотипам массовой или любой другой культуры. Образ Прошлого представляет собой базовый элемент «коллективного воображения». Л.Н. Мазур определяет образ Прошлого как устойчивую абстрактно-символьную модель исторической реальности, которая представлена в массовом сознании [Мазур, 2013, с. 251]. В этом качестве он может обладать разной степенью полноты реконструкции, зависящей от его пространственно-временной организации, коммуникативными и эстетическими характеристиками. Прагматический потенциал образа Прошлого зависит от степени его парадоксальности и амбивалентности, избыток которых разрывает целостность образа, а недостаток – подрывает его мотивационную функцию. Конкретные образы Прошлого могут образовывать иерархии и системы, могут циркулировать как дефрагментированные мифологемы, среди них есть типичные и единичные, устойчивые и изменчивые. Они различаются по силе воздействия и ареалу распространения, но каждый из них зависит от продуцирующей активности социальных структур памяти.

Социальные структуры памяти

Историки обозначают понятие «память» во всех проявлениях этого феномена латинским термином memoria. Социальные философы говорят о различных структурах социальной памяти. Память (как индивидуальная, так и коллективная) – базовое свойство культуры, позволяющее обеспечивать транспоколенческую, диахроническую целостность социума, использовать прошлое для проектирования будущего, формируя коллективную идентичность как фундамент социальной солидарности. Родовой категорией для всех структур коллективной памяти выступает понятие социальной памяти.

Социальная память представляет собой общий информационный срез цивилизации, ее социокультурных структур и форм коллективного наследования прошлого, что означает синтез общечеловеческих и национальных черт. В социально-гуманитарном знании сформировалось множество влиятельных походов к исследованию социальной памяти. Например, Ю.А. Папенина выделяет социологический, постструктуралистский, информационный, психологический, культурологический и другие подходы [Папенина]; Д.И. Наумов – структурно-функциональный, социально-психологический, феноменологический, информационный, культурносемиотический [Наумов]. Между этими подходами нет непроницаемых границ, практика социально-философских исследований предполагает их определенную интеграцию, основанную на коммуникативном взаимодействии подходов и концепций. Родовым понятием для всех структур памяти в социально-философской традиции является категория «социальная память».

Социальная память выступает хранилищем человеческого знания, необходимым условием преемственности как поколений, так и культур. Как показывает Г.А. Бакиева, содержание социальной памяти шире, чем сфера передаваемых из поколения в поколение знаний, навыков, заблуждений и умений [Бакиева, с. 43]. В рамках социальной памяти активно осуществляется отбор информации по степени ее необходимости для прогрессивного развития человечества, тем самым сохраняется важнейший опыт предшествующих поколений, их достижений в духовной и материальной жизни в целом. Кроме трансляции информации, социальная память отвечает за преемственность в культуре и в воспроизводстве общественных отношений. Имеет значение она и в гносеологическом аспекте, обеспечивая социальное познание. Представляя собой вертикальный срез социальной деятельности во времени, социальная память транслирует матрицы и паттерны деятельности, значимые для индивида, этноса, групп. Сущностью социальной памяти являются деятельностные механизмы, действующие в системе культуры.

М.Г. Дмитриева характеризует социальную память как осуществляемый обществом с помощью специальных институтов, устройств и средств процесс фиксации, систематизации и хранения (причем вне индивидуальной человеческой памяти) теоретически обобщенного коллективного опыта человечества, добытого им в процессе развития науки, философии, искусства и образных представлений о мире [Дмитриева]. Сведения, хранящиеся различными средствами социальной памяти, различными способами транслируются в память конкретных индивидов и используются последними в разнообразной деятельности. Такая память является неотъемлемым элементом духовной жизни общества.

Главным носителем социальной памяти является человек, однако для ее воспроизводства необходимы такие носители, как артефакты материальной культуры, общественные отношения и язык в широком смысле: «реальное содержание социальной памяти, кроме теоретически обобщенного опыта человечества, включает в себя информацию, которая зафиксирована в предметах материальной культуры, в сложившихся социальных отношениях, в практических нормах поведения, навыках трудовой деятельности и в других воспроизводимых с помощью традиции социальных связях и структурах» [Логунова, с.23]. Эта информация редко бывает предметом сообщения, она сопровождает его, обеспечивая его интерпретацию, проникая в социальную ткань из мира культуры и знаковых систем.

Развитие институтов социальной памяти детерминировано общей логикой социального развития, существенное место в которой занимает развитие средств коммуникации. Исторические типы социальной памяти определяются доминированием в культуре того или иного вида коммуникации: мифологическая социальная память опирается на устную речь, появление письменности, книгопечатания, электронных средств коммуникации вызывает к жизни соответствующий тип социальной памяти.

Категория социальной памяти включает в себя все ретроспективные данные, необходимые для социального воспроизводства, независимо от их глубины. Для того чтобы выявить сложную диалектику работы культуры, сообществ, индивидов по фиксации исторического процесса как закономерной и последовательной череды событий в деятельности поколений макросообществ, используется менее общие понятия коллективной и исторической памяти.

Зависимость истории от памяти является достаточно очевидным фактом. Именно память и ее формы определяют возможности воссоздания прошлого, история оперирует информацией, которая содержится в памяти, но память, также как и история, является продуктом воссоздания и, следовательно, реконструкцией прошлого. Память формируется в процессе воспоминаний, которые сами не являются живой реальностью, а представляют собой позднейшие мысленные конструкции, составляющие индивидуальную память человека. Этим объясняется феномен «ложных воспоминаний» (З. Фрейд), т. е. воспоминаний о фактах прошлого, которые хотя и никогда не существовали в действительности, воспринимаются человеком как реальность в силу его убежденности в этом. Причины возникновения «ложных воспоминаний» лежат в воображении и желании сознания забыть о том, что причиняет ему невыносимую боль. «Ложные воспоминания» замещают воспоминания о неприятных событиях биографии человека, но они также могут воссоздаваться в целях восполнения лакун памяти. То, что было прочно забыто, восстанавливается при помощи воображения и приобретает статус реального прошлого, но в сильно измененном виде, часто совершено отличном от того, что было на самом деле, а, может, никогда и не происходило [Хаттон, с. 160–184].