Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

Своего рода ссылка на мифологический прецедент творения мира и «первого дома» присутствует в том или ином виде во всех обрядах, совершавшихся при строительстве, и в особенно явной форме — в ритуале жертвоприношения. Это видно уже из того факта, что перед тем, как совершить жертвоприношение, на месте будущего сруба устанавливалось деревце, безусловно связанное с той концептуальной схемой, которую принято называть «мировым деревом». Жертвоприношение должно было совершаться в максимально сакральном месте — «центре мира», который обычно маркируется «мировым деревом».

В славянских обрядах при строительстве дома в этой роли чаще всего выступает срубленное молодое деревце, которое устанавливают на месте будущей стройки. «При закладке нового дома крестьяне на предназначенном для того месте прежде всего втыкают в землю или просто садят с корешком какое-нибудь дикорастущее деревце, например березку или рябинку за ее крестообразную форму листьев. Некоторые на время постройки зданий водружают в землю на высоком месте деревянный крест, деланный плотниками перед началом работы» (Владим. губ.) [158] Завойко Г. К . Верования, обряды и обычаи великороссов Владимирской губ. — ЭО, 1914, вып. 3–4, с. 178. .

«В переднем углу ставили маленькую, цельную, с корнем, кедринку (кедр), приговаривая: „Вот тебе, мать — суседушка (домовой дух), теплый дом и мохнатый кедр!“. Кедринка остается в переднем углу и ни под каким видом не выбрасывается» (Западная Сибирь, Сургут) [159] Поверья и обычаи Сургутского края. — Зап. Зап. — Сиб. отд. РГО, Омск, 1903, т. XXX, с. 40. .

На Верхней Волге (район Мологи) в середину сруба ставили березку или елку с иконой [160] Бломквист Е. Э . Постройки Мологского уезда. — В кн.: Верхне-Волжская этнологическая экспедиция. Л., 1926, с. 65. .

В Калужской губ. плотники ставили посреди сруба дубок [161] Бломквист Е. Э . Крестьянское жилище Калужской губернии. — В кн.: Матер. по этнографии. Т. III, вып. 2. Л., 1927, с. 13. .

В Дмитровском крае «при закладке ставят стол на месте будущего переднего угла, за столом ставят рябинку» [162] Соловьев К. А . Жилище крестьян Дмитровского края. Дмитров, 1930, с. 174. .

В Тульской губ. «выкапывали с корнем самый высокий репей и клали под переднею и заднею стенками дома» [163] Зеленин Д. К . Тотемы-деревья…, с. 50. .

В Вологодской губ. посреди строящегося скотного двора ставили елку [164] Zelenin D . Russische (Ostslavische) Volkskunde. Berlin und Leipzig, 1927, S. 174. . Установленное деревце должно было стоять посреди сруба в течение всего времени строительства [165] Бломквист E. Э . Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов. — Восточнослав. этногр. сб., М., 1956, с. 132. . Аналогичные действия при закладке дома зарегистрированы у многих других народов [166] Наиболее полный обзор см.: Зеленин Д. К . Тотемы-деревья…, с. 49–52. . Ср., например, у мордвы-эрзя: «Если сруб поднимают осенью или весной, то на новом месте около дома (иногда даже в подызбье) по традиции сажают рябину, считавшуюся символом плодородия. По старинным представлениям мордвы, рябина символизирует также желание хозяина иметь детей. После того как сруб поднят до перерубов и настлано несколько досок пола, на них ставят стол; хозяйка приносит хлеб, горшок каши, яичницу и угощает плотников и помочан» [167] Макушин Н. П . Современное эрзянское жилище на территории Мордовской АССР. — В кн.: Исследования по материальной культуре мордовского народа, нов. сер., т. 86, с. 194. .

«Мировое дерево», как уже было сказано, призвано маркировать центр — точку развертывания мира из жертвы. Деревце посреди сруба — это одновременно и центр будущего жилища, и «центр мира». Как мир в мифологическое время был «развернут» из тела жертвы, так и дом «выводится» из жертвы. Иными словами, и в том и в другом случае жертва является своего рода исходным сакральным материалом. При этом и мир, и дом принимают облик жертвы, которая первоначально если и не была, то мыслилась человеческой. «Сюжет создания мира из тела убитого живого существа, большей частью антропоморфного, имеет своим прототипом жертвоприношение. В архаических мифологиях встречаются рассказы о создании животных и растений, небесных светил и других природных объектов из тела убитого „предка“» [168] Мелетинский Е. М . Поэтика мифа. М., 1976, с. 202–203. .

Широко известные параллели между структурами «первой жертвы» (антропоморфного существа) и макрокосма [169] Ср., напр., отождествления типа: череп — небо; кровь — реки (моря); плоть — земля; волосы — растения и т. п. в мифах этиологического содержания (ср., напр., «Голубиную книгу», ведийский миф о Пуруше, скандинавский миф о создании мира из тела Имира и др.). См. специально об этом: Топоров В. Н. О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «мирового дерева». — Труды по знаковым системам, 5. Тарту, 1971, с. 46 и сл. можно дополнить аналогичными корреспонденциями между строением человеческого тела и строением жилища, с одной стороны, и между макрокосмом и жилищем — с другой. Лоб, лицо, окно (око), усы, устье (уста), чело, ноги, зад — далеко не полный перечень терминов, общих для описания человека и жилища.

Уподобление жилища телу человека нашло свое отражение не только в лексике, но и в обрядах, изобразительном искусстве. Так, например, в обрядах, сопровождавших рождение ребенка (и особенно при трудных родах), придавалось особое значение открыванию дверей дома, который мыслился, таким образом, женским телом [170] См., напр.: Минх А. Н . Народные обычаи, обряды, суеверья и предрассудки крестьян Саратовской губ. СПб., 1890, с. 55; Редько А . Нечистая сила в судьбах женщины-матери. — ЭО, 1899, № 1, с. 54 и сл. .

В этом плане исключительный интерес представляют и декоративные композиции с женской фигурой в центре (женщина, в поднятых руках которой два деревца или птицы); она иногда заменяется деревом или сливается с ним, а в других вариантах вместо женщины и дерева появляется контур жилища [171] Анализ этой композиции см.: Городцов В. А . Дако-сарматские религиозные элементы в русском народном творчестве. — Труды ГИМ, М., 1926, вып. 1; Фалеева В. А . Женский персонаж в русской народной вышивке. — В кн.: Фольклор и этнография Русского Севера. Л., 1973, с. 119–132. . Таким образом, взаимозаменяемость и взаимообозначения дерева, женщины и дома в центре изображения представляются не случайными [172] Образ женщины у мирового дерева, их ритуальная эквивалентность и другие близкие сюжеты были рассмотрены в работе: Иванов Вяч. Вс . Опыт истолкования древнеиндийских ритуальных символов, образованных от AŚVA — «конь». — В кн.: Пробл. истории языков и культуры народов Индии. М., 1964, с. 75 и далее. .