Марк Уральский - Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

М.А. Алданов – B.A. Маклакову

Новостей у меня нет. Ницца ведь глухая провинция, я и русских газет здесь не читаю, так как продаются они только в одном месте и далеко от нас. Ограничиваюсь «Новым Русским Словом», которое получаю недели через три. Вижу иногда французов, – так, завтра увижу многих после лекции де Лакретелля 479 479 Лакретель (Lacretelle) Жак де (1888–1985), французский писатель, член Французской академии. , – я куда-то приглашен.

М.А. Алданов – B.A. Маклакову

Одиночество – хорошая вещь, однако, по-моему, лишь в известных пределах. Мне случается по 2–3 дня не видеть людей (кроме жены), и я не скучаю. Все же 2–3 раза в неделю встречаюсь с Сабанеевым, Адамовичем, ген. Масловским (это здешний библиотекарь, – очень правый и очень милый человек). А так как наши свиданья вчетвером всегда происходят на террасе, облюбованной нами года четыре тому назад кофейни Моцарта, и так как мы обычно выпиваем по стакану вина, то я этим свиданьям всегда очень рад. Между тем Вы гораздо общительнее меня (не говорю уже о том, что гораздо интереснее в обществе), – я и был огорчен, что Вы с месяц ни души не видели. Отчего бы Вам не завести таких дней у себя? Кроме одной бутылки вина и нескольких бокалов, для этого ровно ничего не требовалось бы.

16 февраля 1955 года Алданов писал некоему Ю.П. Семенцову, химику, своему однокурснику по Киевскому университету Св. Владимира:

У меня здесь в Ницце добрый знакомый <���Евгений> Деслав, кинематографический деятель и украинский публицист <���…>. Мы с ним нередко встречаемся днем в кофейне, и без десяти семь он неизменно уходит домой – слушать киевское радио на украинском языке. Так вот, он меня все «утешает»: «Хоть Вы, Марк Александрович, больше, верно, никогда не увидите Вашего Петербурга, но Киев увидите и очень скоро. Будет независимая Украинская республика, и, разумеется, мы Вас туда пустим, так как Вы родились в Киеве». – «Неужели пустите? Ведь я не украинский писатель». – «Пустим, и даже будем печатать переводы Ваших книг, и платить будем авторский гонорар» [ЧЕРНЫШЕВ А. (VII). С. 37].

Нельзя не отметить, что и в послевоенные годы Алданов упорно держался за свой статус физико-химика. В 1950 г. в том же издательстве научной литературы «Hermann & cie», где в 1936 г. увидела свет его первая книга [LANDAU MARС (I)], он выпускает свою вторую монографию «О возможности новых концепций в химии» [LANDAU MARС (II)]. Первая научная книга Алданова, как уже отмечалось, особого внимания зарубежных ученых к себе не привлекла. Вот что писал Алданов по сему поводу Амфитеатрову 14 ноября 1936:

Я почти полтора года работал над своим большим химическим трудом, который с месяц тому назад и вышел (первый том, но готов и второй) по-французски. Отзывов в специальной печати еще не было, но получил я несколько весьма лестных писем, в том числе одно от профессора Бессонова 480 480 Николай Без(с)сонов – крупный ученый-химик, являлся активным деятелем парижского«Общества русских химиков», которое за разработку и организацию им производства витамина С удостоило его своей золотой медали. , которого Вы, верно, знаете. Не скрою, что отзывов об этой книге я боялся и боюсь, ибо она еретическая. [ПАР-ФИЛ- РУС-ЕВ. С. 603].

Такая же судьба постигла и вторую монографию: она, по большому счету, замечена и высоко оценена была лишь все тем же профессором Николаем Безсоновым, который

17 нояб. 1950, откликаясь на новую химическую книгу Алданова, писал ему:

«Ваша работа увлекает вдаль, катализирует мысль – это, мне кажется, ее главная, блестяще достигнутая цель» [ПАРФИЛ-РУС-ЕВ. С. 605].

Французские научное сообщество, в первую очередь физико-химики, особого интереса к труду Алданова не выказали. В этой связи, как нам представляется, комплиментарный отзыв Безсонова – это, по сути своей, дань глубокого уважения к личности автора, но ни как не строгая научная оценка его работы по существу.

Андрей Седых вспоминает:

7 ноября 1956 года М.А. Алданову исполнилось 70 лет. По-видимому, кое-какие слухи о предстоящем чествовании до него дошли, потому что он в панике написал письма друзьям в Париж и Нью-Йорк, умоляя отказаться от «публичного чествования» и от устройства вечеров. Но то, что газеты посвятили ему множество статей, было, по-видимому, Алданову приятно. Вдруг наглядно обнаружилось всеобщее признание его писательского таланта и его человеческих качеств 481 481 «Русская мысль» в частности опубликовала статью дружившего с Алдановым журналиста Алексея Жерби. Беседа на разные темы с М.А. Алдановым // Русская мысль. 1956. 6 октября. С. 5–6. . Нечего греха таить, – к двум или трем представителям «пишущей братии» М.А. Алданов относился сдержанно и был убежден, что они его «не признают». И вдруг оказалось, что и эти люди Алданова полностью признали, статьи их носили в высшей степени хвалебный характер и Марк Александрович долго не мог прийти в себя от приятного удивления. С обычной своей вежливостью и добросовестностью он потом добрый месяц сидел и выстукивал на машинке благодарственные письма, благодарил каждого в отдельности, а статей и поздравительных писем получил он тогда великое множество.

<���…>

…с годами в нашей компании литераторов многие начали переходить на режим, и тут было уже не до аперитивов: все, или почти все положенное было уже, выражаясь языком кавалеристов, давно выпито. Осталась только привычка ходить в кафе, – Марк Александрович всерьез уверял, что в кафе он ходит не меньше трех раз в день и всегда «пьет». Не знаю, мне казалось, что заказывал он больше кофе, но, случалось, выпивал рюмку или две вина и довольно быстро хмелел, но тоже как-то особенно «вежливо», без преувеличений, – пил он только для хорошего настроения и тогда становился более оживленным и более разговорчивым [СЕДЫХ (I). С.4, 7].

В июле 1956 года Алданов предпринял поездку в Лондон на 28-й Конгресс писателей, организованный Пен-клубом, а зимой состоялось последнее зарубежное турне Алданова – на международный писательский съезд в Милане. Владимир Вейдле, встретившийся с ним на этом форуме, оставил последний прижизненный портрет Марка Александровича:

Здоровым он мне не показался. Глаза были красные и слезились (он очень страдал от конъюктивита), лицо припухло. Он был со мною очень мил. Говорил – и как будто на этот раз совершенно искренно, безо всякой задней мысли – о том, что радуется успеху (в очень ограниченном кругу, конечно) моих двух французских книг. Я был тронут, но и жалко мне его стало. Почудился мне в его словах привет уходящего остающемуся [ВЕЙДЛЕ (I)].

Андрей Седых в завершении своих воспоминаний об Алданове пишет:

В январе 57-м года умер наш общий друг, старый народоволец, писатель и журналист Я.Л. Делевский. Когда-то мы постоянно встречались в читальном зале Национальной библиотеки и всегда смеялись: зимой и летом, даже в тропическую жару, Делевский приходил в библиотеку в калошах, с зонтиком… Марк Александрович мне написал: