Array Коллектив авторов - Культурогенез и культурное наследие

Но хотя после Боаса принципиальное (на уровне уайтовского возрастания потока энергии) типологическое сходство эволюции культуры в Старом и Новом Свете стало действительно аксиомой, идеи чайлдовских революций в Америке не прижились. Их здесь постигла судьба периодизации К. Ю. Томсена: называть строителей Тикаля и Теотиуакана людьми каменного века формально правильно, но нелепо. Городская революция оказалась не более универсальным понятием, чем энеолит. Разработанные на материалах определенных регионов, эти термины невозможно было сделать универсальными, не выхолостив их содержания. Так, мы можем договориться называть городами определенные археологические объекты, появляющиеся в определенный период в Перу, в Египте, в Нигерии или на Миссисипи, но все эти объекты будут столь сильно отличаться как друг от друга, так и от городов южной Месопотамии, что единое для всех них определение окажется либо бессодержательным, либо неточным. В Перу в III–I тыс. до н. э. наблюдаются рост населения, усложнение социальных структур, усовершенствование технологии, но все это в очень отличных от Месопотамии в VI–IV тыс. до н. э. формах. Перуанским монументальным постройкам III–II тыс. до н. э. нет убейдских аналогий, а урукскую урбанизацию ни по масштабам, ни по ее социальному содержанию не с чем сопоставить в Центральных Андах. В Мезоамерике монументальную скульптуру ольмеков отделяет от первых оседлых деревень менее тысячи лет, урук от позднего натуфа – пять тысячелетий. Мутации в теосинте, приведшие к появлению кукурузы, произошли где-то в VII, если не в VIII тыс. до н. э., но лишь в III тыс., скорее к его концу, урожаи на огородах стали достаточно велики, чтобы обеспечить оседлость. В Леванте оседлость предшествовала земледелию, а окультуривание ячменя означало не столько повышение урожайности, сколько развитие устойчивости к слишком быстрому осыпанию колосьев. Таких примеров немало.

Даже не обращаясь к Месопотамии, Стьюард видел разнообразие конкретных путей развития на примере одного лишь Нового Света и, работая над «Справочником по индейцам Южной Америки», развивал концепцию многолинейной эволюции. Массон пришел к принципиально сходной идее в конце 1960-х гг., когда стал писать о нескольких различных путях неолитической и городской революции. Подробно он изложил свои взгляды в книгах, посвященных Джейтуну и Алтындепе [104] Массон В. М. : 1) Поселение Джейтун // Материалы и исследования по археологии СССР. № 180. Л.: Наука, 1971; 2) Алтын-депе // ТЮТАКЭ. Л.: Наука, 1981. № 18. . Массон нигде не цитировал Стьюарда и, по-видимому, мало знал о нем, однако косвенное воздействие американской науки (через знакомых с соответствующими публикациями В. А. Башилова и В. И. Гуляева) все же не исключено.

Переход на позиции многолинейного эволюционизма является не столько уточнением теории Чайлда, сколько разрывом с ней, ибо универсальность и диффузионизм лежат в самой основе чайлдовской картины мира. Концепция многолинейной эволюции описывает реальность гораздо лучше, но одновременно приближает исследователя к логическому тупику – нескончаемым спорам о таксономии и числе подобных путей, и по мере накопления наших знаний число это все растет. Выход за пределы переднеазиатского ареала ставит под сомнение также и приложимость термина «революция» к процессам становления производящей экономики и цивилизации. Массон и Башилов попытались доказать, что в сравнении с длительностью палеолита даже и затянувшийся переход к производящему хозяйству должен рассматриваться как скачок. Для этого длительный период «сложения предпосылок» революции отделялся от нее самой [105] Башилов В. А. «Неолитическая революция» в Центральных Андах. М.: Институт археологии РАН, 1999. С. 153–156. . Вопрос этот, что называется, философский: оперируя одними и теми же фактами, легко прийти к прямо противоположным выводам в зависимости от изначально принятых постулатов. Факты же очевидны: трансформация не только форм хозяйства, но и всех сторон жизни людей (размеры интегрированных коллективов, типы поселений и жилищ, разнообразие и характер типов предметов материальной культуры) были действительно революционны в докерамическом неолите Леванта и в позднем убейде – уруке, но в доколумбовой Америке прямых соответствий подобным переворотам подобрать невозможно. В Китае от окультуривания первых растений до появления города и государства прошло немногим меньше времени, чем в Древней Америке (VII – первая четверть II тыс. до н. э.), а в траектории развития легче обнаружить соответствия стьюардовской схеме, описывающей усложнение политической организации (см. ниже), нежели чайлдовским революциям [106] Liu Li. The Chinese Neolithic. Trajectories to Early State. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. .

В качестве «многолинейных эволюционистов» оба, Массон и Стьюард, противоположны Чайлду. В то же время Стьюард и его последователи шли по принципиально иному пути, нежели Чайлд и Массон. Опираясь преимущественно на этноисторические и этнографические, а не на археологические источники, пользуясь америндейскими и океанийскими, а не переднеазиатскими данными, американские антропологи создали не социокультурную, а социополитическую периодизацию доистории, знаменитую band – tribe – chiefdom – state.

Как возникала и уточнялась эта периодизация, многократно описано [107] Carneiro R. L . The chiefdom: precursor of the state // The Transition to Statehood in the New World. N. Y.: Cambridge University Press, 1981. P. 37–79; Earle T. K . Chiefdoms in archaeological and ethnohistorical perspective // Annual Review of Anthropology. 1987. № 16. P. 279–308; Service E. R . Primitive Social Organization. N. Y.: Random House, 1962; Spencer Ch. S . Rethinking the chiefdom // Chiefdoms in the Americas. Lanham; N. Y.; London: University Press of America, 1987. . Главным в ней стала концепция вождества, «протогосударства-чифдом». Сложившись в рамках школы Стьюарда, она окончательно сформировалась в работах Салинса, Сервиса, немного позже Карнейро, еще позже Эрла и др. Вооруженные данной концепцией, Фленнери, Маркус, Дреннан, Сендерс, Уэбстер, Спенсер, Редмонд и другие американские археологи исследовали становление сложных обществ сперва в Мезоамерике, а затем и в других областях Нового Света, без лишнего шума похоронив ольмекскую и прочие «загадки» и публикуя вместо статуй и росписей выкладки с оценками плотности населения и урожайности кукурузы для разных периодов и долин. Что касается Уайта, то его идеи сделались настолько общепринятыми среди американских археологов, что на их автора почти перестали ссылаться.

После Чайлда концепция вождества явилась одним из важнейших достижений социальной антропологии. Однако проникновение этой американской концепции на европейскую почву натолкнулось на те же непреодолимые трудности, что и проникновение идей Чайлда в Новый Свет. Правда, сопоставив океанийские вождества с данными по археологии доисторической Европы, К. Ренфрю сделал большой шаг к созданию целостной картины истории, к интеграции ее ранее несопоставимых фрагментов [108] Renfrew C .: 1) Before Civilization, the Radiocarbon Revolution and Prehistoric Europe. London: Pimlico, 1973; 2) Beyond a Subsistence Economy: The Evolution of Social Organization in Prehistoric Europe // Reconstructing Complex Societies (Supplement to the Bulletin of the American Schools of Oriental Research, 20) / ed. by C. B. Moore. Cambridge (Mass.), 1974. P. 69–85. , тем более что в чайлдовские революции Европа как раз не вписывалась. По крайней мере часть европейских археологов, прежде всего скандинавских, превратила вождество в работающий термин. Однако попытки Фленнери и Уилли переосмыслить по той же схеме ближневосточную доисторию оказались неубедительными и далее не повторялись [109] Flannery K. V. The cultural evolution of civilizations // Annual Review of Ecology and Systematics. 1972. № 3. P. 401–403; Willey G. R . The concept of the «disembedded capital» in comparative perspective // Journal of Anthropological Research. 1979. № 35 (2). P. 129–130. . Большее влияние оказали исследования Г. Джонсона, Г. Райта и Ф. Хоула в Сузиане, проведенные по методике, отработанной в Мексике (оценки демографической плотности и ступеней в иерархии поселений [110] The Archaeology of Western Iran / ed. by F. Hole. Washington D. C.; London: Smithsonian Institution Press, 1987; Johnson G. A . Rank size complexity and system integration: a view from archaeology // Economic Geography. 1980. № 56 (3). P. 234–247; Wright H. J., Johnson G. A. Population exchange and early state formation in Southwestern Iran // American Anthropologist. 1975. Vol. 77. P. 267–289; и др. , однако Р. М. Адамс, внесший наибольший вклад в изучение южномесопотамской урбанизации, от социополитических реконструкций воздержался [111] Adams R. M. Heartland of Cities. Chicago; London: University of Chicago Press, 1981. . В целом становилось все яснее, что вождество потому и было открыто американскими, а не европейскими специалистами, что это понятие плохо применимо по крайней мере к части догосударственных обществ Старого Света. Открытие Гебекли-тепе и близких ему памятников на верхнем Евфрате, где в X–IX тыс. до н. э. возникло сложное общество и появилась монументальная скульптура, но земледелие в лучшем случае только лишь зарождалось [112] Корн Т. В. Храмы северной Месопотамии в эпоху докерамического неолита // Вестник древней истории. 2002. № 2. С. 92–113; Mithen S. After the Ice. A Global Human History 20,000–5000 BC. London: Phoenix, 2004. P. 62–71; Schmidt K .: 1) Göbekli Tepe, Southeastern Turkey. A preliminary report on the 1995–1999 excavations // Palе́orient. 2000. № 26(1). P. 45–54; 2) Sie bauten den ersten Tempel. Das rätselhafte Heiligtum der Steinzeitjäger. Die archäologische Entdeckung am Göbekli Tepe. München: C.H. Beck, 2006. , поставило под еще большее сомнение старые схемы.