Брайан Сайкс - Расшифрованный код Ледового человека: От кого мы произошли, или Семь дочерей Евы

Когда очередной бизон падал от потери крови или недостатка кислорода, охотники толпой окружали его, чтобы добить, кололи копьями до тех пор, пока его глаза не заволакивала муть, а язык вываливался — животное было мертво. Быстро орудуя своими острыми ножами, охотники свежевали и разделывали животных прямо там, где они падали. Добычу переносили домой — иногда приходилось идти с поклажей несколько миль. Во времена изобилия бизонов не обязательно было срезать со скелета все мясо дочиста — охотники забирали только лучшие куски мякоти с боков и лопаток, да еще печень, сердце и почки, остальное они бросали в тундре. И только кремневые наконечники, которые оставались воткнутыми в шеи поверженных гигантов, помогли археологам спустя тысячелетия узнать, как же бизоны встретили свою смерть.

Мяса убитых бизонов хватало на несколько недель, за это время снег в тундре окончательно таял, а дни становились длиннее. Бесчисленные стаи перелетных птиц, которые откочевывали к югу на зимовье, возвращались в тундру и начинали строить гнезда среди редкой травы и мха. На протяжении летних месяцев жизнь людей была гораздо легче. С наступлением тепла приходила пора передвижения на север вслед за стадами бизонов, стаями уток и гусей. Кочевая жизнь была привычной для Ксении и ее соплеменников, которые постоянно переходили от одного становища к другому. Главной заботой летом было, чтобы все в племени не только не голодали, но ели вдоволь и крепли, чтобы перенести предстоящую суровую зиму. Племя Ксении полностью полагалось на кочующие стада и все лето следовало за животными всюду, куда бы те ни направлялись. У них не было повозок на колесах, не было даже саней, все приходилось носить на себе.

Мезинское жилище — в вертикально поставленные челюсти мамонтов были воткнуты бивни

Каркасы жилищ из костей мамонта они оставляли, на следующий год их использовали вновь. А вот шкур, которыми покрывали хижины, хватало не больше, чем на одну зиму. У общины практически не было резервов, так что за жизнь тех, кто был не в состоянии совершать длительные переходы — больных, стариков, ослабленных — не боролись, позволяя им умирать.

Ксения была не по годам развитой девочкой, она унаследовала от отца светлые волосы и серо-голубые глаза. Вместе с другими детьми она сновала, помогая матери обустраивать стоянку. Летом лишь изредка ей позволяли сопровождать отца, когда он в одиночку отправлялся охотиться на мелких животных и птиц. В тех случаях, когда охота была удачной, она помогала свежевать и разделывать добычу. Ксения обожала такие походы. Время от времени им приходилось встречать людей из других общин, которые обходили окрестные территории. Встречи обычно были мирными, люди из разных общин часто были уже знакомы по предыдущим встречам. Обычно они делились новостями, главным образом об охоте, но говорили и о погоде, и о семьях. Язык был примитивен, но его хватало, чтобы обмениваться основной информацией. Порой молодые мужчины ходили друг к другу в становища и даже могли остаться там на какое-то время — до следующего перехода. Так, мало-помалу информация и люди преодолевали безбрежные морозные просторы.

Подошло время, когда Ксения забеременела. Беременность была трудной, и она под конец срока едва передвигалась. Хотя молодая женщина была крепкой и сильной, ей стало не под силу носить непомерно огромный и тяжелый живот. Сначала забеспокоилась ее мать, а потом и другие женщины. К счастью, в это время они находились на летней стоянке, дичи вокруг было предостаточно, так что можно было оставаться на одном месте еще не меньше месяца. Но женщин волновало не это, а то, что Ксении, похоже, предстояло произвести на свет не одного ребенка, а близнецов. Это было ужасно. Никогда еще матери в их общине не удавалось выкормить двоих детей одновременно. Да и носить на себе ей пришлось бы вдвое большую тяжесть. Природа позаботилась о том, чтобы у женщины не появлялись дети слишком часто один за другим — следующая беременность наступала, лишь когда старший ребенок вставал на ноги и был способен передвигаться и есть самостоятельно. Гормональная адаптация предотвращала иной поворот событий, просто не позволяла этому случиться. И все же один раз на сотню, а то и реже на свет появлялись близнецы, и именно это ждало Ксению. Такое случалось и раньше, и беспощадный закон общины требовал, чтобы более слабый из двух новорожденных близнецов был немедленно убит. Единственное исключение могло быть сделано, если в общине оказывалась женщина, которая потеряла своего собственного ребенка, но молоко у нее еще сохранилось.

Сама Ксения и не подозревала об этой жестокой, но необходимой традиции. Она даже не слыхала, что кому-то до нее доводилось рождать нескольких детей одновременно. Хотя Ксения не догадывалась, что носит близнецов, ее мать уже все поняла. Необычно то, что она доверилась отцу Ксении, все ему рассказав. Это было необычно потому, что в общине все, относившееся к вынашиванию и рождению детей, находилось исключительно в ведении женщин. Отцу не было известно о правиле, связанном с рождением близнецов, однако он согласился с ним, когда ему объяснили; его к тому же очень беспокоило то, что Ксения может не перенести родов. Весьма необычно было и то, что, повстречав в тундре знакомого охотника, отец Ксении поделился с ним своей тревогой — он знал, что у него есть дочь, ровесница Ксении. Надо же было случиться, что дочь охотника всего несколько дней назад родила — мальчик, ее первенец, был очень слабеньким, и все понимали, что он едва ли выживет. В тот же вечер родители Ксении разработали план: незаметно вынести из становища одного из младенцев и передать его другу из соседней общины, возможно, он согласится принять его для своей дочери, если к тому времени ее собственный сын умрет. Они очень рисковали, ведь не было никакой возможности заранее договориться о таком щекотливом деле.

В ту же ночь Ксения разрешилась двумя дочерьми. Она прижала обеих девочек к груди, прежде чем мать, решившись, вынесла одну из них наружу. Завернув ее в мягкую заячью шкурку, она передала сверток отцу, который уже поджидал. Не мешкая, он отправился в соседнее становище, расположенное почти в двадцати милях на восток. Уже начинало светать, когда он добрался до места и разыскал жилище своего друга. Да, новорожденный мальчик, сын его дочери, умер два дня назад. Отец Ксении протянул ему ребенка. Если он не возьмет девочку, отцу Ксении ничего не останется, кроме как убить младенца. Взвесив все за несколько мгновений, подумав о горе дочери, потерявшей малыша, и о том, не откажется ли она принять девочку чужой женщины, охотник принял решение и взял сверток (ребенок закричал в этот момент от голода), чтобы отнести его дочери.