Глеб Глинка - Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

В эскизе дышит
Знак мужества японца —
Цветенье вишен.
И, словно диск червонца,
Встает над миром солнце.

Радость разума и воли
И победы торжество,
А вокруг пустое поле,
Никого и ничего.

Под знаком Эриса родился я,
И Эрос и Эрот – мои друзья.

Нам предлагает он упрощенно
Программу жизни доморощенной:

Власть для порядка и морали,
Чтоб мы о Боге вспоминали.

В стране свобода расчленения
И нет цензуры сочинения.

Единоличные заборы,
Славянофильство без собора.

Все одиночки одинаковы.
Он рак-отшельник, корпус раковый.

Он сам в себе и полон злости.
К такому не поедешь в гости.

Кащей бессмертен средь вещей,
В вещах его защита.
Возьми пожиже тех же щей
И влей в свое корыто.

Возрадуется волчья сыть,
Смелей расправит плечи.
В клещах вещей вольготней жить,
Но умирать не легче.

Как араб, считаю звезды:
Нет числа им, нет конца.
Размышляю у подъезда,
У парадного крыльца.

Наша сущность не едина,
В Ноев всунута ковчег:
В одном смысле ты скотина,
В другом смысле — человек.

Психопат и неврастеник –
В этом смысле я поэт.
А без смысла, как без денег,
Никакой услады нет.

Эмигранты нынче скисли,
Словно сливки под грозой.
И понятно, в этом смысле
Я неистовый и злой.

Коль иду за девкой следом,
Все же шагом, не бегом;
Разумею в смысле этом,
Не в каком-нибудь другом.

Семь пятниц на неделе
Для неги и стихов.
Сорви, на самом деле,
С безумия покров.

Живи не еле-еле —
Вовсю, без лишних слов,
Как Розанов в постели,
Как козлик без штанов.

Характер наш – непостоянный,
В полах единства тоже нет:
Мужской и женский, деревянный
Иль каменный, и есть паркет.

Паркет, конечно, натирают
До блеска, не жалея сил:
С цветной мозаикой по краю
Он элегантен, свеж и мил.

Но от всеобщего раскола,
И чтобы не погиб народ,
Мы связаны инстинктом пола
Живого, в остальном — разброд.

Разнообразные затеи
В совокупленьях — не позор.
И каждый действует, потея,
Как настоящий полотер.

Растешь цветком упрямым ты
Средь быта черствой арктики:
Мечты мятежные чисты,
Душа полна романтики.

Глаза от радости синей,
В губах улыбок ниточки,
Но всё же мне всего милей
Твои девичьи сисечки.

Лукавой верю я судьбе,
Не ставя многоточие,
Вручаю, милая, тебе
Мой ум, талант и прочее.

Научная семантика
Не вскроет смысл мечты.
Душе нужна романтика,
Любви нужны цветы.

Дать ротику эротику,
В удел для тел – кровать,
Чтоб животом к животику
Прильнуть и колдовать.

Не в меру удивительно,
Как явь из дебрей сна,
Когда мечта в действительность
Почти воплощена.

Цвети как одуванчик, дева,
Люби порядочных мужчин:
Они без страсти и без гнева
Тебе предложат апельсин.

Но бойся, бойся, одуванчик,
Превыше смерти бойся тех,
Кто ложит девку на диванчик,
Чтобы разделать под орех.

Понятно и не ново,
Всё ж повторяю вновь:
Любовь — святое слово,
Не эрос, а любовь.

Что может быть светлее
И может ли так быть:
Любить людей в сабвее,
В rush hour 1 любить?..

Любить чужих, немилых
Нам трудновато ведь,
Но коль любить не в силах,
Попробуем жалеть

Уродов и пригожих,
Маститых и не в масть;
Тогда мы сами сможем
Свободнее дышать.

Среди деталей и основ
На свете много дряни.
Воображения покров
Любой дороже ткани.

Раздень весь мир и посмотри;
Как черви, скользки девы,
Под платьем голы короли
И даже королевы.

Пускай цветет, врагам на страх,
Незнания истома.
В любви, в изменах и в стихах
Не обнажай приема.

Не признавая ремесла поэта,
Нельзя надеяться на колдовство
И созидать ничто из ничего,
У вдохновенья требуя ответа.

Необходим талант и мастерство,
И те, в ком есть соединенье это,
Не ждут потустороннего привета,
Но в творчестве их дышит волшебство.

Плоды безграмотного вдохновенья
Не слаще бесталанного уменья.
Победа мастерства искусству впрок.

Поэзия не только птичьи трели –
Гармонии и синтеза залог:
Двуликий Янус – Моцарт и Сальери.

Был злобным, но рыхлым
Тьмы переполох.
Бесшумно свет вспыхнул,
Как молнии вздох.

Бред бился без жалоб,
К бессмертью стремясь.
В испуге дрожала
Поэтики вязь.

Казалось, потухнет
Сиянье огня
И, словно на кухне,
Начнется стряпня.

Но в плавном размахе,
Сквозь хаос и страх,
Звенел амфибрахий
В коротких стихах.

Шпаны словесной голытьба
Живет вне норм и статики:
Сама собой встает соба
Наперекор грамматике.

Строптивая соба потна
Возвратным самомнением,
Хоть называется она
Для всех — местоимением.

Тут именительный падеж
Дает случайный выигрыш,
Но на победу нет надежд,
Сам из себя не выпрыгнешь.

С собой покончить нету сил –
Живуча, окаянная,
Ведь столько лет ее носил
Под сердцем постоянно я.

Две металлических совы
Подвешены на ветке,
И чувствую — они, увы,
Мои родные детки.

Не голуби, не соловьи,
А совы неживые
Похожи на стихи мои
Надменные и злые:

Условность примитивных форм,
Колючесть в опереньи,
Добра и зла, вне всяких норм,
Холодное кипенье.

Причем тут творческая боль?..
Совиных тел победа:
В них перец и земная соль
Для моего обеда.