Вадим Елисеефф - Цивилизация классического Китая

Китай периода Поздняя Хань

Положение дел намного ухудшилось благодаря пылкому вмешательству поэта Сыма Сянжу (179?—117 до н. э.), сына этого далекого края. Его знания и литературный талант возвысили его при дворе императора до уровня одной из важнейших личностей. Его защитная речь в пользу соотечественников только усугубила ситуацию. Чтобы доказать благородство своих намерений, в 109 г. до н. э. император У передал печать «правителя Дянь» лидеру маленького государства, существование которого он признал. Сохранив собственное звание единственного политического и религиозного лидера империи, в рамках огромного китайского союза он создал для себя другой титул, при этом подтвердив существование и законность местных культов правителя. Этот новый титул — хуанди был призван выделить императора из множества носителей титула ван.

Продвижение государства на юг привело к очень тяжелым культурным и экономическим последствиям. Между двумя частями империи, объединяя ее, циркулировало все большее количество вещей и технических приспособлений. В этих регионах, богатых речными системами, на первое место вышел водный путь сообщения, который предвосхитил в своем появлении будущий Великий канал. От верхнего течения Сянцзяна (Хунань) на севере до верхнего течения Гуйцзян (Гуанси) на юге постепенно сложился маршрут, который и сегодня соединяет бассейн Голубой реки и бассейн Жемчужной реки, Китай равнин и Китай ущелий, пересеченных оврагами холмов и запутанных, но судоходных речных потоков.

Вторжение императора У на северо-восток, за пределы установившихся границ, было более жестоким. В том же году, когда он даровал свою инвеституру [36] Инвеститура (от лат. investio — облачаю) — здесь: передача властных полномочий от имени китайского императора местному правителю. государству Дянь, император морем бросил свои войска на завоевание Кореи, которая была разделена тогда на четыре части. Это было завершением неторопливого продвижения Китая в этот регион, которое было начато еще в эпоху Борющихся Царств. Вторжение принесло свои плоды, поскольку западный берег Кореи оставался китайским вплоть до IV в. н. э., что весьма способствовало тому, что молодая и далекая Япония заимствовала немалое количество культурных достижений континента.

Все эти постоянно повторяющиеся войны,^ долгие путешествия, более или менее эффективные подтверждения собственного могущества обнаруживают одну постоянную величину: отношение китайской власти к другим, к варварам и менее цивилизованным народам, к иностранцам никогда не подчинялись какой-то строгой догме. Император использовал то крайне жестокие меры, то простые угрозы, то, наоборот, лесть и искушение. Впрочем, несмотря на это, всегда сохранялось неискоренимое чувство превосходства династии Хань и ее цивилизации.

На территории собственно Китая благодаря устройству и стабилизации империи произошла глубокая трансформация связей, которые соединяли различные социальные группы.

Согласно общему мнению, после поздней Античности можно говорить о том, что в Китае сложилась определенная бинарность. Народу, который управлял, противопоставлялся народ, которым управляли. На самом деле, в подобных условиях это довольно неточное понятие, поскольку члены первой группы происходили из второй группы, в которую они могли и вернуться при неблагоприятных обстоятельствах, например уход на покой или разжалование. Вообще, положение любого человека на иерархической лестнице было относительным. Тем не менее среди правящей элиты бесспорно можно выделить несколько категорий: феодальных князей ( цзюнь ), хотя в I в. до н. э. они и потеряли власть над своими территориями, министров государства ( цзюцин ), высших правительственных сановников ( дафу ), ученых людей (ши), знания и гражданские добродетели которых затмевали достоинства военачальников, которых понятие ши обозначало в начале I тысячелетия до н. э.

Вся эта масса людей, управляющих государством, делилась на огромное количество ступеней. Она представляла собой настолько разнородное и неустойчивое сообщество, что философские школы прилагали большие усилия, для того чтобы хоть как-то объединить и классифицировать все эти чины и звания. В отличие от Конфуция, который выделял три управляемых сословия: крестьян, ремесленников и торговцев, — в этот период появились термины, обобщающие все подвластное чиновникам население: «многочисленный народ» ( ли-мин) или «черноголовые», выражение, которое было придумано в эпоху правления Первого императора. Именно эти два самых распространенных понятия объединяли все социальные группы. В продолжение развития этой идеи появилось понятие жэнь-жень со значением «все люди» — народ становился группой индивидуальностей. Другие, реже используемые обозначения низших слоев населения выводили на первый план кланы — «сто имен» (бо син) или «бесчисленные дети одного предка» (юань юань).

Однако не стоит самообольщаться: главным фактором деления общества служила производительность различных категорий, так как именно равновесие между ними обусловливало выживание нации.

В древности все виды работ, которые выполняло население, были разделены на множество разных категорий. «Ритуалы Чжоу» («Чжоу-ли») — литературное произведение, содержащее факты и цитаты из более ранних сочинений, называет девять видов работников. Это земледельцы, садовники, лесничие и хранители гор, рек и болот, скотоводы, ремесленники, оптовые и розничные торговцы, ткачихи, ткущие из шелка или пеньки, сборщики листьев, корней и фруктов и, наконец, бродяги, не имеющие постоянных занятий и блуждающие в поисках работы, которой они лишились из-за смены сезона или из-за собственного нрава. Эта последняя категория могла состоять как из богатых, так и из бедняков. Сытые оригиналы или действительно обеспеченные люди, порвавшие с обществом, оказывались на одной дороге с изголодавшимися бродягами. К этим девяти группам добавляются две категории рабов: те, кто был наказан за какое-то преступление, и те, кто вынужден был продать себя из-за голода.

Одним из самых выдающихся событий в истории династии Хань было создание особого устава для ремесленников, работавших в государственных мастерских. В столице существовали три государственные фабрики, производство в которых было поставлено на службу исключительно императорской фамилии. Као гун-ши производила мебель; задачей Дун-юань-цзян было создание и обработка мин-ци — знаменитых погребальных статуэток, которые сравнивают с танагра; и наконец, Шан-фан выпускала предметы быта совершенно исключительного качества. К концу правления династии Шан-фан была разделена на три секции: первая производила зеркала, две другие — ткань. Впрочем, некоторые социальные группы, особенно имеющие отношение к религии, обладали, как и государство, своими собственными группами ремесленников.