Анатолий Штейгер - Мертвое «да»

И между вязов светлый луч
Не устает безмолвно биться,
На небосклоне дымка туч
То застывает, то клубится.

А у воды заснула тишь,
Сковав летящие пушинки.
Неумолкающий камыш
До ночи шепчется с кувшинкой.

Взлетом упругим и смелым,
Мощью неслыханной полным,
Ринулось смуглое тело
В темно-зеленые волны.

С ним разъяренные гребни
Влились в провалы глухие,
Шепчут испуганно щебни
Гимны холодной стихии.

Ближе надвинулись тучи,
Ждут с затаенным вниманьем —
Выйдет ли снова могучим
Иль уплывет бездыханным?

Вышел… И водные кони
Бьются в беспомощном гневе.
В новой жемчужной короне
Скоро блистать королеве!..

В сущности так немного
Мы просим себе у Бога:

Любовь и заброшенный дом,
Луну над старым прудом
И розовый куст у порога.

Чтоб розы цвели, цвели,
Чтоб пели в ночи соловьи,
Чтоб темные очи твои
Не подымались с земли.

Немного? Но просишь года,
А в Сене бежит вода,
Зеленая, как и всегда.

И слышится с неба ответ
Не ясный. Ни да, ни нет.

Мы знаем — любовь бывает,
Мы знаем — счастье есть,
Но только сердце не знает,
Как сердцу подать весть.

В какой-то стране далекой,
Иль рядом с нами тут,
Знаменья, голоса, срока
Также люди ждут…

Но только годами мимо
Идем, не видя их.
И сыпятся сроки незримо
Песком из рук Твоих.

Только раз дается в жизни счастье,
Только раз и только на мгновенье,
И не в нашей слишком слабой власти
Удержать его прикосновенье.

Только память с нами остается,
Точно крест на брошенной могиле,
И тоска о том, что не вернется,
Что из рук мы сами упустили…

Только раз бывают в жизни встречи,
Только раз, и этого довольно,
Чтоб навеки оборвались речи,
Чтоб глаза закрылись добровольно.

И уже навеки не поднялись,
Никому вовек не рассказали,
С чем они однажды повстречались,
Что они однажды отражали.

Да еще во сне бывает счастье,
Да еще во сне, когда
Через крышу высоко над спящим
Ворожит зеленая звезда.

Сердце бьется. Рай ли? наважденье?
Хоть еще мгновение одно.
И за это утром пробужденье
Нам как месть холодная дано.

Так бывает только по ночам,
Так бывает только по весне,
Сон легко спускается к очам,
Жизнь прекрасной кажется во сне.

И приходишь незаметно ты
И на плечи руки мне кладешь…
От любви, тоски и теплоты
Веришь в эту ласковую ложь.

Припадая головой к груди,
Забывая о тоске земной…
О, побудь еще, не уходи,
Хоть тебе невесело со мной.

На душе и горько, и тепло,
Медленно оттаяла душа.
Сквозь ночей волшебное стекло
Эта жизнь волшебно хороша.

Счастье с нами только по ночам,
С наступленьем синей темноты
Сон легко спускается к очам
И приходишь незаметно ты.

Отчего, как стихает речь
И на улице, и в дому,
Стоит только скорее лечь
Помолясь, обо всех — Ему,

Стоит только, глаза закрыв,
Позабыть, что с утра вело, —
Чтобы в черный дневной прорыв
Голубое влилось тепло.

И настал тот блаженный час
В позабытом уже краю,
Словно в небе опять нашлась
Та звезда, что вела в раю.

Не бывало еще отца,
У которого гнев — навек…
От шипов Твоего венца
Отдыхает во сне человек.

Об этом мире слишком много лгут,
Об этой жизни ходит много басен,
Но все же этот мир — прекрасен,
И этой жизнью все-таки живут…

Пройдут года и, заглушая вздох,
Раздастся вдруг невольное признанье: —
О, этот бедный мир совсем не плох!
О, эта жизнь — совсем не наказанье!

Мы ничего не знаем,
Мы ничего не слышим,
Грезят о чуждом рае
Святые по темным нишам.

Пыль на июльской дороге
Нежит ленивые ноги.
Низкое солнце брезжит
На монастырском пороге.

Пахнет горошком, левкоем,
Долгою сухостью лета.
Мы же воздушные замки
Строим — и платим за это.

На плакучих березах не двинется лист
На земле никого не охватит тревога,
Когда в белой рубашке, покорен и чист,
Я предстану пред взорами Господа Бога.

Не с готовою речью явившись на суд,
Не забыв ни о чем волновавшем на свете,
Я скажу, что я жил — как все люди живут
На дарованной им и печальной планете.

Хорошо и привольно живется в раю,
А внизу на земле так темно и тревожно,
Но мечтаю я снова на землю мою
Опуститься с небес, если только возможно…

И задумавшись, скажет на это Господь:
— Я впервые такому усопшему внемлю.
… Но прощаю его. Дух и бренная плоть,
Возвращайтесь скорее обратно на землю.

Это будет суровый и праведный суд,
Самый праведный суд из бывавших на свете.
Я опять заживу — как все люди живут —
На любимой своей и печальной планете.

От слов пустых устала голова,
Глазам в тумане ничего не видно.
Ах, неужели праздные слова
Произносились не странно и не стыдно?

Ведь, вся земля такой же Божий Дом,
Как небеса, планеты и созвездья, —
Так отчего же, поселившись в нем,
Мы не боимся божьего возмездья?

Пройдет угар ненужной суеты,
Что было тайно, снова станет явно.
Виновны все, виновен даже ты,
И без конца виновен я, подавно…

Поля покроет синеватый снег,
Но мы не станем радостней и чище.
Земля, земля! что сделал человек
С тобой, веселое Господнее жилище?