Анатолий Штейгер - Мертвое «да»

Снова осень, и сердце щемит —
Здесь сильнее дыхание грусти.
Эти дни хорошо проводить
Где-нибудь далеко в захолустье.

Очертания острые крыш…
В небе ратуши темные башни.
Легкий сумрак… Стоишь и стоишь,
Заглядевшись на камни и пашни.

Вдаль уходят пустые поля,
Темнота опускается ниже…
Как ни странно, но все же земля
С каждым годом нам будто все ближе.

Господи, я верую и жду,
Но доколь, о Господи, доколь,
Мне терпеть душевную нужду,
Выносить сомнение и боль?

Каждому — заслуженный удел,
Каждому — по силам благодать,
Почему-то я лишь не сумел
В этом мире счастье угадать.

Только я… А в чем моя вина?
Только я… А в чем мои грехи?
Но одна отрада мне дана —
Я пишу рассказы и стихи.

И в стихах, рассказах, наяву,
Темной ночью, на рассвете, днем,
Я одно заветное зову,
Я тоскую только об одном.

Я не знаю имени его,
В памяти — неясные черты.
От Тебя ж не скрыто ничего,
Ты всесилен и всезорок Ты.

Все видать, я верую, с небес,
Небесам не надобно огня,
Сотвори же чудо из чудес —
Маленькое чудо для меня!

Не надо сердцу старых скреп,
Мне путь иной теперь указан.
В поля, в поля! Червонный хлеб
Еще не скошен и не связан.

Не надо слов и звонкой лжи,
Простым останусь и веселым.
Благоуханье сонной ржи
Уносит ветер спящим селам.

В поля, в поля! Сиянье звезд
Залило радостную землю.
Не надо думать! Снова прост,
Я всех люблю и все приемлю.

Идти за светлым от росы
Холодным и звенящим плугом,
Поет последний вздох косы
Над голубым и влажным лугом.

А облака как журавли
Плывут в сияющую просинь,
Мы утомились, мы легли —
Нас опьяняет запах сосен.

И небо чище, голубей,
И мы покорнее и проще…
Летает стая голубей
Над засыпающею рощей…

Как ветер — вперед и вперед!
Но ветру — всегда непокорным.
Под легкою поступью лед
Становится зыбким и черным.

Под воду уходит стезя,
Взбирается льдина на льдину,
С одной на другую скользя,
Преграды разрушу и сдвину.

По льдинам, по хрупкому льду,
Как ветер, но ветра свободней —
На берег далекий взойду,
Покорный лишь воле Господней!

Я в горах. Улегся зной.
Ни о чем мечтать не надо,
В темно-синей чаще хвой
Бродит медленное стадо.

Запах праздничной земли —
Здесь смеются, а не пашут,
Яхта белая вдали
По волнам веселым пляшет.

Льется тихий лунный свет,
Блещет млечная дорога,
И тоски вчерашней нет,
Но и радости — немного…

Не в памяти, а в нежности
Остался острый след,
Доныне по безбрежности
Лечу былому вслед

И думаю, и думаю,
Хоть знаю — не вернуть.
Благослови тоску мою,
Полуночная жуть!

Памяти изменчивой не верьте:
Поседев, былое не отдаст.
Только нежность сохранит от смерти,
Никому на свете не предаст.

Только нежность. От прикосновенья
Родилась и выросла она,
Только быстрой нежности мгновенья
Опьяняют благостней вина.

Ей одной изверившийся, — верю,
Клятвой нерушимой не свяжу,
Самое заветное доверю,
Самое заветное скажу!

Опять сентябрь, и воздух снова чистый,
И в бледном небе стынут облака,
Уносит вдаль безжизненные листья
Спокойная и мутная река.

Стена в стене. Вознесшиеся стены.
Чужой асфальт и холоден и сер.
На пьедестале у зеленой Сены
Скривил лицо насмешливый Вольтер.

Привычный шум. Шуршат автомобили.
Холодный свет сентябрьской синевы.
О, если б мы хотя на час забыли
Теченье величавое Невы!