Надежда Пестрякова - Литературные вечера. 7-11 классы

Я пишу, как дышу.

По-другому писать не умею.

Поделиться спешу

То восторгом, то болью своею.

Я навряд ли права,

Исповедуясь так перед всеми.

Не нужней ли слова

О делах, обгоняющих время?

Что я все о своем?

Я живу в этом мире огромном

Не одна, не вдвоем.

В уголке не скрываюсь укромном.

Не такая пора,

Чтобы жить лишь своею душою,

Нужно кончик пера

Окунуть в море жизни большое.

Ну, а все же, друзья,

Может быть, этот грех мне простится:

Ведь, по правде, и я

Тоже этого века частица.

Я, конечно, грешу —

Что судьба одного человека!

Я пишу, как дышу.

…Но дышу-то я воздухом века.

Стихи не пишутся – случаются,

Как чувства или же закат.

Душа – слепая соучастница.

Не написал – случилось так.

Праздник жизни – молодости годы

Я убил под тяжестью труда,

И поэтом – баловнем свободы,

Другом лени – не был никогда.

Если долго сдержанные муки

Накипев, под сердце подойдут,

Я пишу: рифмованные звуки

Нарушают мой обычный труд.

Все ж они не хуже плоской прозы

И волнуют мягкие сердца,

Как внезапно хлынувшие слезы

С огорченного лица.

Но не льщусь, чтоб в памяти народной

Уцелело что-нибудь из них…

Нет в тебе поэзии свободной,

Мой суровый, неуклюжий стих!

Нет в тебе творящего искусства…

Но кипит в тебе живая кровь,

Торжествует мстительное чувство,

Догорая, теплится любовь, —

Та любовь, что добрых прославляет,

Что клеймит злодея и глупца,

И венком терновым наделяет

Беззащитного певца…

Вскрыла жилы: неостановимо,

Невосстановимо хлещет жизнь.

Подставляйте миски и тарелки!

Всякая тарелка будет – мелкой,

Миска – плоской. Через край – и мимо —

В землю черную, питать тростник.

Невозвратно, неостановимо,

Невосстановимо хлещет стих.

Я хотел бы и ночью, и днем

Создавать, создавать, создавать,

Я хотел бы стихи выдавать, выдавать, выдавать,

Штамповать и ковать их и вновь штамповать, как медали.

Но, увы, не выходит. И сколько тут сил не жалей,

То же самое просится вновь: переплавь, перелей,

Чтобы суть этих дат и легенд безошибочно все разгадали.

Да и страшно бы было, чтоб вдруг ни с того, ни с сего,

Без особых усилий, само по себе заблистало

Что-то вроде туманного облика моего,

Но и вашего тоже – в сцепленье молекул металла!

Это тягостный труд.

Хорошо, что рука не устала.

Слова ложатся сонными в тетрадь.

Как труден переход из яви в сон.

Проходит день, и нужно выбирать…

Но в небе расцветает синий лен…

И смотришь ты, и он тебе вослед

Глядит – не наглядится – как уснуть?!

Куда уходишь ночью ты, поэт,

Ведь днем дороги этой не вернуть?

Уходишь ты слепой походкой сна,

С повадкой зверя, раненного в грудь.

Зовет на водопой тебя весна,

Чтоб мог ты ее горечи глотнуть.

И сирый твой успех, как шерсть, намок.

И кто-то позади следы заплел.

Но ты, других не ведая тревог,

Идешь – и сотни лет уже прошел.

Ложатся буквы лесом рук и тел,

Как скошенная ливнями трава.

Когда ты станешь, как бумага, бел,

Тогда во сне заговорят слова,

Тогда в свой дом вернется поутру

Уже не тень, не силуэт, не звук…

А просто скажут: «Здесь он ко двору.

Достаточно с него дорог и мук».

Строка из старого стиха слывет ненастоящей:

Она растрачена уже, да и к мольбам глуха.

Мне строчка новая нужна какая-нибудь послаще,

Чтоб начиналось из нее течение стиха.

Текут стихи на белый свет из темени кромешной,

Из всяких горестных сует, из праздников души.

Не извратить бы вещий смысл иной строкой поспешной.

Все остальное при тебе – мужайся и пиши.

Нисходит с неба благодать на кущи и на рощи,

Струится дым из очага, и колея в снегу…

Мне строчка новая нужна какая-нибудь попроще,

А уж потом я сам ее украшу, как смогу.

Текут стихи на белый свет, и нету им замены,

И нет конца у той реки, пока есть белый свет.

Не о победе я молю: победы все надменны,

А об удаче я молю, с которой спроса нет.

Пугает тайною своей ночное бездорожье,

Но избежать той черной мглы, наверно, не дано.

Мне строчка новая нужна какая-нибудь построже,

Чтоб с ней предстать перед тобой мне не было б грешно.

Текут стихи на белый свет рекою голубою

Сквозь золотые берега в серебряную даль.

За каждый крик, за каждый вздох заплачено любовью.

Ее все меньше с каждым днем, и этого не жаль.

Дай выстрадать стихотворенье!

Дай вышагать его! Потом,

Как потрясенное растенье,

Я буду шелестеть листом.

Я только завтра буду мастер,

И только завтра я пойму,

Какое привалило счастье

Глупцу, шуту, бог весть кому.

Большую повесть поколенья

Шептать, нащупывая звук,

Шептать, дрожа от изумленья

И слезы слизывая с губ.