Абрам Рейтблат - Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

Описываемый в книге В.Д. Никольского «Через тысячу лет» (Л., 1927) общественный строй «не нуждается в прежних бюрократических аппаратах. Самоуправляющиеся отдельные общины отлично справляются со своими местными задачами. Для более крупных вопросов созываются соединенные общинные советы в одном из ближайших городов, делами областей ведает областной Совет, а над ними стоит верховный Совет <���…>» (с. 80). Банков нет, «мерилом ценности предмета сделался труд, вложенный в его изготовление». Труд же превратился в «свободное творчество, потребность, необходимость <���…>» (с. 82). Все основные работы производят машины – люди лишь 1—2 часа в день наблюдают за ними. Значительная часть работ (изготовление тканей, домашних вещей и т.д.) производится не на фабриках, а дома, полукустарным способом, «всякая работа, если она связана с творчеством, для нас, людей XXX века, самая чистая, самая глубокая радость» (с. 82).

В изображаемом А. Беляевым в повести «Борьба в эфире» (1928) будущем социалистическом обществе нет правительства и милиции, осуществляются только учет и контроль. Противоречий между личностью и обществом нет, труд превратился в важнейшую жизненную потребность. На обязательный общественный труд уходит не более трех часов в день (основные работы выполняют машины), в оставшееся время жители выбирают занятие по своему желанию, в основном – учатся. Пища приготовляется химическим путем. Городов больше нет, только сады и поля со стоящими на них домиками.

Рисуемое В. Валюсинским рабочее государство будущего (роман «Пять бессмертных», Харьков, 1928) характеризуют «свободный труд и культурная, счастливая жизнь», нет даже диктатуры пролетариата, «так как следующие после объединения (Евразии, Африки и Австралии. – Б.Д., А.Р .) поколения, воспитанные на новых основаниях, создали общий тип гражданина» (с. 209). В романе Ф.М. Богданова «Дважды рожденный» (1928) описано общество, установившееся на Земле через 30 тысяч лет. К этому времени все народы Земли слились в один, а независимые отдельные государства исчезли. Собственно говоря, и государственного аппарата почти нет. Всей Землей правит Совет Секторов, каждым из полушарий – Совет Сектора, который управляет народным хозяйством, строительством и т.д. В рамках Сектора существуют большие десятимиллионные общины, управляемые своими Советами, контролирующими культурную работу, школы, исследования и т.д. Городов в этом обществе нет, нет и семьи, вместе в домах живут не родственники, а люди, близкие по характеру и интересам. С 17 лет каждый занимается общеполезной работой (наблюдение за машинами, 2—3 часа в неделю), оставшееся время уходит на научные исследования, занятия искусством, спортом, путешествия и т.п.

Детальную картину коммунистического общества, поместив его в некое «параллельное пространство», попытался дать Э. Зеликович в романе «Следующий мир» (Борьба миров. 1930. № 1—7). В этом обществе государственного аппарата (правительства, армии, милиции) нет, поскольку «идеальный коммунизм разумных существ не нуждается более во власти» (№ 4. С. 70). Залогом отсутствия конфликтов и несовпадений во мнениях является «сознательность и общность взглядов» (там же). Деньги отсутствуют, все блага можно получить бесплатно. «Свободный труд является творческим наслаждением» (с. 71), поскольку каждый выбирает себе работу в соответствии со способностями и интересами. Легкая работа, занимающая одну десятую часть cyток, сводится, главным образом, к управлению машинами. Основное же занятие населения – «изучение и проявление творчества в бесконечной области наук и искусств» (№ 6. С. 63). Города превратились в колоссальные сады-парки, где нет ни небоскребов, ни транспорта. Дети воспитываются, как правило, не в семье, а в «Дворцах воспитания», где педагоги чужих детей любят не менее своих. Институт брака отсутствует, т.е. семейные отношения никак формально не регистрируются. Мужчины и женщины в обществе полностью равны, национальные особенности давно исчезли, на основе всех прежних возник общий язык. В результате всего этого «все члены универсального общества могут быть в максимальной и одинаковой мере счастливы» (№ 5. С. 73).

Подобный характер носит и неоконченный утопический роман известного прозаика 20-х гг. Михаила Козакова «Время плюс время» (Звезда. 1932. № 8—11). Здесь много места уделено описанию различных технических инноваций и того, как «в судорогах мирового кризиса задыхается и умирает капитализм» (№ 9. С. 129). О социальной жизни автор почти ничего не может сказать, он лишь повторяет неоднократно встречавшиеся до него утверждения, что в будущем физическая работа механизирована и исполняется по очереди, «работа избирается каждым совершенно свободно, по призванию» (№ 10/11. С. 177), а «интересы общества, государства (характерно это отождествление. – Б.Д., А.Р .) не противоречат интересам отдельного гражданина» (там же).

Сквозным мотивом утопий 20-х – начала 30-х гг. является «выравнивание», «сближение» людей. Характерно, что специализация по профессиям там очень слаба. Все определенное количество часов работают на производстве, причем в разное время – в разных отраслях, где есть потребность в труде. Моменты внутренней борьбы, противоречий в идеальном обществе обычно отсутствуют. Встречающиеся иногда высказывания о расцвете личности, разнообразии и богатстве культуры остаются чистыми декларациями и никак не подкрепляются материалом книг. Несколько выделяется на общем фоне повесть Я. Ларри «Страна счастливых» (Л., 1931), где наряду с воспроизведением традиционных для советской фантастики 20-х гг. представлений о будущем можно найти и борьбу (примерно в конце XX в.) двух общественных групп коммунистического общества – старшего поколения, считающего, что все ресурсы необходимо использовать для решения энергетического кризиса, и молодого, настаивающего на продолжении космических исследований. Более того, в книге можно встретить декларацию о том, что «каждый из нас звучит особенно и неповторимо, но все мы вместе под опытными виртуозными пальцами Экономики соединяемся в гармоническое целое, в прекрасную человеческую симфонию» (с. 157). Однако одновременно в книге говорится, что в будущем количество газет резко уменьшилось (причем тираж их значительно вырос), а один из положительных героев предлагает «устроить в библиотеках кровавую революцию», существенно сократив и «порезав» книги Аристотеля, Гегеля, Павлова, Менделеева, Тимирязева, Маркса, Ленина и других авторов, и в результате «там, где стоит тонна книг, после сражения должно остаться пять-шесть тетрадок стенографической записи» (с. 29—30). Подобные характеристики содержания культуры будущего ставят под вопрос ее богатство и разнообразие.