Абрам Рейтблат - Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

В 1825 году Лобойко был избран членом Общества северных древностей в Копенгагене и Общества истории и древностей российских при Московском университете, в 1828-м – Общества любителей российской словесности при Московском университете, а в 1839-м – Курляндского общества словесности и художеств. В 1824 году Лобойко стал членом правления университета по училищному отделению, в 1825—1827 годах исполнял должность декана филологического отделения.

Но не все, тем не менее, складывалось гладко. С начала 1820-х годов брожение в студенческой среде Виленского университета усиливалось, тут действовали студенческие общества, ставившие своей целью как саморазвитие, прогресс науки и просвещения, так и содействие освобождению Польши. С другой стороны, занимавший пост императорского комиссара в Польше Н.Н. Новосильцов, преследуя личные карьерные цели, искал повод для дискредитации руководства университета. В результате в 1822—1823 годах тут работали следственные комиссии, причем если в первой Лобойко попал в число следователей, то для второй он был уже подследственным. Явившийся итогом работы новосильцевской следственной комиссии разгром университета (высылка многих студентов в Россию, отстранение от преподавания ряда профессоров) травмировал Лобойко на всю жизнь.

Кроме того, в начале 1826 г. умер Румянцев, с материальной и моральной поддержкой которого были связаны различные начинания Лобойко. Возможно, поэтому он замолчал, отошел от научных занятий и почти не печатался. После 1823 года он 15 лет не публиковал научные статьи, издав только две учебные книги. «Начертание грамматики российского языка, составленное по наилучшим и достовернейшим пособиям, на российском и польском языке» (Вильно, 1827) 535вызвало неодобрительную рецензию в журнале «Московский телеграф». Рецензент писал, что автор «мало пользовался новейшими усовершенствованиями в системе грамматики нашей и потому много у него найдется неточного и затруднительного» 536. «Собрание российских стихотворений. В пользу юношества, воспитываемого в учебном округе Императорского Виленского университета» (Вильно, 1827) помимо обширного свода стихов включало Предуведомление, содержащее обзор отечественных и зарубежных антологий образцовых сочинений, и статью «Взгляд на успехи в духовной поэзии россиян, французов и немцев». Эта статья дает представление об эстетических взглядах Лобойко, отнюдь не тривиальных для своего времени. Он сочувственно ссылается на А.С. Шишкова и отмечает, что в России «духовные писатели почти не обращают внимания на светскую словесность, а светские равнодушны к духовной. Справедливо, что поэзия наша до сих пор еще не освободилась от той зависимости, по которой считают ее подражательною; но если хотим сделать ее народною, то не в одних народных песнях и повестях должно искать нужной для сего подпоры. Творения российских проповедников для сего необходимы <���…>» 537. Но при этом Лобойко отнюдь не был сторонником классицизма, он включил в сборник также стихи Карамзина, И. Дмитриева, Батюшкова, Жуковского, Плетнева, Баратынского и А. Пушкина. Тем не менее в эпоху торжества романтизма сборник выглядел архаично и вызвал резкую критику (за всеядность и отсутствие вкуса) в отстаивавшем романтизм «Московском телеграфе». Рецензент писал, что «исполнение г-д издателей весьма неудачно. <���…> кажется, издатели печатали без разбора, что попадало в руки. Тут находим стихи Сумарокова, Хераскова и других поэтов, не носящие никакой печати изящества, сатиры и проч. и проч. все без различия»; «иной сварливый критик удивился бы, увидя князя П.И. Шаликова наряду с Александром Пушкиным и выше Баратынского, Козлова, Дельвига, Грибоедова, а сих поэтов поставленных наряду с г-дами Межаковым, Яковлевым, Иванчиным-Писаревым и пр.» 538Лобойко подготовил к публикации еще два сборника подобного типа («Лирические и поучительные стихотворения» и «Описательные и повествовательные стихотворения»), но они не были изданы 539; возможно, это было связано с критикой первой книги.

Еще одна его публикация этих лет – напечатанная без подписи сервильная статья о визите Николая I в Вильну 540 – чуть не принесла ему, как он пишет в воспоминаниях, неприятности, поскольку некоторым в Вильне не понравились его описания императорского экипажа и поведения народа. В 1829 году он писал И. Лелевелю: «Положение мое в университете и до сих пор тяжелое. Должен скрываться и остерегаться. Постоянно в тревоге» 541. А в 1832 году, после Польского восстания 1830—1831 годов, университет был вообще закрыт. И хотя Лобойко стал преподавать в созданных на основе университетских факультетов Виленской медико-хирургической академии (с 1832 года) и Виленской римско-католической духовной академии (с 1833 года; в последней он был также членом правления), а также входил в Школьный комитет, где отвечал за разработку программ преподавания русского языка, надежда на «налаживание мостов» между двумя нациями оказалась в прошлом. В академиях изучению русского языка и словесности придавалось особое внимание как средству приобщения к русской культуре и, в конечном счете, русификации, и Лобойко оказался очень востребован. Польский историк Л. Яновский даже писал: «Мы располагаем черновиками его [Лобойко] доносов на виленскую молодежь, которые не знаем куда посылал» 542, однако ни изложения этих текстов, ни цитат из них он не опубликовал, а местонахождение их сейчас неизвестно. Другой польский историк, Р. Волошиньски, утверждал в 1974 г., что на следы этих доносов «напали недавно советские исследователи, однако результаты их расследования еще не опубликованы» 543. Не опубликованы они и по сей день. Со ссылкой на Р. Волошиньского я повторил эти утверждения 544, однако в дальнейшем в фонде III отделения никаких материалов, свидетельствующих о контактах Лобойко с этим учреждением, мне найти не удалось. Думаю, что пока нет достоверных фактов, которые могли бы подтвердить подобные подозрения, обсуждение этой темы следует снять с повестки дня.

Для помощи студентам в подготовке к экзамену Лобойко написал в 1833 году «Историю русской словесности» 545, во многом революционную для своего времени: он начинал с древнерусской литературы, включил и фольклорный материал (предания, народные песни, пословицы, сказки и т.д.), а о литературе Нового времени речь тут не шла. Лобойко собирался доработать ее, включив биографии писателей, и опубликовать книгу «История российской словесности древней и новой». Вообще планы у него, как всегда, были обширные. В 1835 году он записывал, что собирается подготовить и издать, помимо упомянутой, книги «Библиография российская», «История славянской словесности», «География славянских народов», «Сравнительная грамматика славянских языков», «О российском стихосложении».