Абрам Рейтблат - Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

Недостаточное внимание к Лобойко связано, возможно, с тем, что он почти не выступал в печати. Список его прижизненных публикаций ничтожно мал (немногим более десятка, если не считать переводы), причем в нем преобладают компиляции, учебные пособия и газетные статьи. Кроме того, публикации эти труднодоступны (часть выходила в Вильне, в том числе на польском, часть в Одессе).

В какой-то степени сказалось, видимо, и то, что Лобойко жил в провинции и был оторван от столичных изданий и издателей. Но он поддерживал переписку с коллегами и знакомыми, с Н.П. Румянцевым и митрополитом Евгением (Болховитиновым), и, напиши он какую-нибудь научную работу, она рано или поздно была бы опубликована. Гораздо важнее, что он был человеком разбрасывающимся и, по его собственному признанию, «жаден <���…> к чтению и наукам, но <���…> не имел никогда терпения и беспрерывно воспламенялся новым предметом» 502. Еще в молодости он оставил в альбоме своего друга (будущего академика) П.И. Кеппена следующую выразительную автохарактеристику: «<���…> Много обещает, мало делает. Любит хвалиться обращением и учеными связями с Линде, Раск[ом] и Вуком Стефановичем [Караджичем] и старается подражать их подвигам. Собирается написать историю российского языка по примеру [французского филолога Ф.Ж.М.] Ренуара, российскую грамматику и словарь по лучшим образцам или идеям, а написал? – две тетрадки: 1) О важнейших изданиях Герберштейна записок о России. СПб., 1818; 2) Взгляд на древнюю словесность скандинавского Севера. [СПб., 1821]. Он сильно желает – научиться литовскому языку для обогащения отечественной истории и языка новыми источниками и в том же намерении научился он по-датски» 503.

Кроме того, Лобойко был необычайно требователен к себе, стремился как можно полнее исчерпать имеющиеся источники, что тоже снижало его продуктивность. Например, его намерение написать работу о литовском языке и культуре, о котором он писал Н.П. Румянцеву 504, так и не было реализовано.

Несмотря на малое число оставленных научных работ, этот примечательный человек, страстно любивший науку и литературу и немало сделавший для них, достоин большего исследовательского внимания. К счастью, он оставил мемуары, в которых рассказал об основных этапах своей жизни, об участии в деятельности научных и литературных кружков и обществ, и изложил свои впечатления от встреч с рядом известных лиц. Правда, как и большинство своих начинаний, воспоминания он тоже не завершил. Но и в таком виде, как они сохранились, воспоминания эти содержат немало и фактической информации, и колоритных штрихов русской и польской научной и культурной жизни первой трети XIX века.

Родился Лобойко 21 июля 1786 года 505в городе Харьковской губернии Золочев в семье губернского секретаря, чиновника Харьковской казенной палаты. Учился он в Харькове: сначала в народном Рождественском училище, потом в Главном народном училище, затем в Слободско-Украинской гимназии. В 1804 г. в Харькове был учрежден университет (занятия начались в 1805 г.), и Лобойко был его студентом с первого года его существования. Специфическая атмосфера этого учебного заведения, где русских профессоров почти не было, а преобладали иностранцы (немцы и французы), оказала сильное влияние на Лобойко. Например, он овладел немецким языком в такой степени, что говорил и писал на нем свободно, а в дальнейшем проявлял сильный интерес и к другим культурам (в том числе скандинавской, польской, литовской).

Учился Лобойко хорошо, причем особенно значим был для него профессор русской словесности и риторики И.С. Рижский, автор знаменитой «Риторики». На его смерть Лобойко отозвался благодарственной одой 506.

Судя по тому, что Лобойко находился на казенном содержании (т.е. должен был жить в общежитии университета, подчиняясь существующим там правилам, а после окончания обязательно отслужить определенное время в ведомстве Министерства народного просвещения), семья его была небогата. По окончании университета (1810) он был определен старшим учителем в Новгород-Северскую гимназию 507, где преподавал логику, психологию и словесность, а на следующий год (1811) вернулся в Харьков и стал учителем немецкого языка и литературы в Слободско-Украинской гимназии. Преподавал он в старших классах и пользовался любовью учеников. Е.И. Топчиев, который учился у него, писал в воспоминаниях, что Лобойко входил в число лучших педагогов гимназии, которых «гимназисты уважали <���…> и учились у них гораздо прилежнее, нежели у остальных» 508. Кроме того, у него было много частных уроков, а в 1812 году он еще и редактировал информационно-библиографический журнал «Харьковский еженедельник». В 1812 году Харьков посетил известный в то время поэт А.Ф. Воейков. Лобойко познакомился с ним, завязал переписку, посылал ему свои переводы 509и в дальнейшем пользовался его покровительством.

Благодаря хорошему знанию иностранных языков Лобойко получил в августе 1815 года место в Варшаве – чиновника по особым поручениям у наместника в Царстве Польском В.С. Ланского, – где он, насколько можно судить по его воспоминаниям, занимался главным образом воспитанием и обучением сына Ланского.

Научных занятий он не оставил и под руководством известного польского лексикографа С.Б. Линде занимался сравнительным изучением славянских языков. Но в конце 1815 года власть в Царстве Польском была передана польской администрации, Лобойко, как и другие российские чиновники, оказался не у дел, и ему пришлось в 1816 году перейти на службу в Петербург.

Лобойко прослужил несколько месяцев в Департаменте государственных имуществ на низшей должности канцелярского чиновника, потом полгода помощником контролера в Департаменте внешней торговли и, наконец, в июне 1817 года вернулся в Департамент государственных имуществ на должность помощника столоначальника. С 1817 года он также преподавал в Военно-учительском институте, переводил и редактировал учебные книги для Ученого комитета для учреждения училищ в военных поселениях. Близок был он и к движению за открытие ланкастерских школ, в частности опубликовал перевод одной из работ, посвященных этому движению 510.

В эти годы Лобойко завел обширные знакомства в Петербурге. Он вспоминал: «В Петербурге нашел я много своих земляков и университетских товарищей. Я спешил познакомиться с великими поэтами и писателями столицы. Часто видал Шишкова, Карамзина, Жуковского, Крылова, Гнедича, Остолопова, сочинителя “Словаря изящной словесности”, Александра Измайлова, Анну Бунину при посредстве профессора Толмачева, и даже Капниста» 511. В мае 1816 года Лобойко вступил в Вольное общество любителей российской словесности, где быстро выдвинулся и вошел в число наиболее активных членов (в 1818 году ему доверили редактировать журнал общества, в 1819 году – быть также библиотекарем). В органе общества «Соревнователь просвещения и благотворения» Лобойко поместил ряд публикаций: О важнейших изданиях Герберштейновых записок о России с критическим обозрением их содержания (1818. № 5; пер. с нем. из книги Ф. Аделунга о Герберштейне); О скандинавской литературе; Об источниках северной истории (1818. № 11); Известие об ученой жизни покойного Р.Т. Гонорского (1819. № 10) и др. Пытался он выступать там и как литератор, однако без особых успехов, по крайней мере стихотворный перевод с немецкого кантаты «Ариадна на острове Наксос» был возвращен ему обществом в октябре 1816 года с пожеланием «переменить многие стихи и неприличные (в значении “неудачные”. – А.Р .) выражения» 512.