Наум Синдаловский - История Петербурга в преданиях и легендах

В петербургской фольклорной микротопонимике своеобразная память о Бродском сохранилась, отразившись в судьбе Михайловской улицы. Это характерный пример того, как рождается городской фольклор, и как мы становимся очевидцами его зарождения в самой что ни на есть начальной, едва ли не эмбриональной стадии. Судите сами.

Как известно, Михайловская улица ведет свою историю от короткого проезда, проложенного в первой четверти XIX века от Невского проспекта к строившемуся в то время Михайловскому дворцу. В 1844 году проезд назвали улицей и присвоили соответствующее имя – Михайловская. Затем Михайловский дворец был отдан для размещения в нём коллекций русского искусства. Ныне в здании дворца расположен знаменитый на весь мир Русский музей. Казалось бы, топонимическая связь улицы с бывшим Михайловским дворцом утратилась. О священной памяти места в то время никто не думал, и в 1918 году Михайловскую улицу переименовали в улицу Лассаля, в честь организатора и руководителя Всеобщего германского рабочего союза Фердинанда Лассаля. В 1940 году её вновь переименовали. На этот раз ей присвоили имя известного советского художника Исаака Бродского, который жил, работал и в 1939 году умер вблизи этой улицы, в доме на площади Искусств. Только в октябре 1991 года Михайловской улице вернули её историческое название.

И тогда началось мифотворчество. А что если когда-нибудь петербуржцы вспомнят, что Иосиф Бродский в «бурной молодости своей отдал дань» ресторанам «Крыша» и «Восточный», что расположены при гостинице «Европейская»? И станут утверждать, что вот, мол, оказывается, почему улица в свое время называлась улицей Бродского и что было бы совсем неплохо вернуть ей это замечательное имя. Понятно, что все расчёты должны строиться на предположении, что к тому времени имя художника Бродского, писавшего почти исключительно на революционные и советские темы, будет окончательно вычеркнуто из памяти петербуржцев.

Иосиф Бродский был завсегдатаем литературных объединений, или ЛИТО, как их называли в то время. Это была одна из самых распространенных форм вневузовской литературной учебы, существовавшая в Ленинграде. Первым ЛИТО, появившемся в послевоенном городе, считается литературная студия при Дворце пионеров имени Жданова. Студией руководили Давид Яковлевич Дар и Глеб Сергеевич Семёнов. Среди студийцев были такие известные впоследствии поэты как Нина Королёва, Лев Куклин, Владимир Британишский, Александр Городницкий. До сих пор в литературных кругах их называют поэтами «первого глебовского разлива».

Эта форма общественной жизни расцвела во времена так называемой хрущёвской оттепели. Литературные поэтические объединения успешно функционировали при редакциях практически всех крупных городских журналов и газет, при дворцах и домах культуры, в институтах, на заводах и фабриках. Особенно известным в Ленинграде было ЛИТО в Горном институте, которым руководил ленинградский поэт Глеб Сергеевич Семёнов. Занятия его объединения в Ленинграде назывались «Собраниями ГЛЕБгвардии СЕМЁНОВского полка». Со слов Владимира Британишского известна легенда о том, как появилось это крылатое выражение. В ту пору в Горном институте учился один из членов семёновского ЛИТО Александр Городницкий. Будто бы однажды, встретив его в горняцкой форме, Семёнов воскликнул: «А ты, брат, выглядишь как поручик!» – «Глебгвардии Семёновского полка!» – с готовностью отозвался начинающий поэт и весело щелкнул каблуками.

Пользовались популярностью среди литературной молодежи встречи «Литовцев», или «Гопников», как они сами себя называли, при газете «Смена». Самоназвание было неслучайным. Руководил занятиями поэт Герман Борисович Гоппе. Хорошо зарекомендовали себя поэтические собрания во Дворце культуры имени Ленсовета, во главе которых стояла Елена Рывина; занятия при Союзе писателей у Вадима Шефнера; в редакции газеты «На страже Родины» у Всеволода Азарова и многие другие.

Закат ленинградских литературных объединений пришелся на конец «хрущёвской оттепели», наступивший в 1965 году. По одной из версий, это случилось, когда по распоряжению КГБ был уничтожен второй рота-принтный сборник стихов поэтов Горного института. Как вспоминал в 1992 году А. Городницкий, «Наш студенческий сборник сожгли в институтском дворе,/ В допотопной котельной, согласно решенью парткома». По другой версии, горняцкое ЛИТО было разогнано из-за стихотворения Лидии Гладкой, посвященного венгерским событиям 1956 года:

Постепенно стали закрываться и другие ЛИТО. Окончательно заглохла эта форма молодёжного общения в начале 1970-х годов, уже при Романове.

В 1978 году был вынужден эмигрировать Сергей Довлатов. Это был видный, большой и красивый человек. Когда он шёл по Невскому, перед ним неслась молва: «Довлатов идет! Довлатов идет». Он был исключительно талантлив, но характер у него был дерзкий, заносчивый и независимый. Однажды его пригласили на Комиссию по работе с молодыми авторами. «Чем можно вам помочь?» – спросили его. «Ничем», – сказал он. «Ну, а всё-таки? Что нужно сделать в первую очередь?» И тогда Довлатов, по-ленински грассируя, ответил: «В первую очередь? В первую очередь нужно захватить мосты. Затем оцепить вокзалы, блокировать почту и телеграф». Таланты с таким характером Романову были не нужны.

Немало хлопот доставлял Романову Большой драматический театр имени Горького, который с 1956 года возглавлял выдающийся театральный режиссёр Георгий Александрович Товстоногов. Биография Товстоногова полна таинственных загадок и романтических легенд. Так, согласно одним справочникам, он родился в 1913 году, в то время как другие утверждают, что год его рождения – 1915-й. Будто бы при поступлении в институт он сам себе «скостил два года». Считается, что родиной Товстоногова является Тбилиси, между тем сам Товстоногов говорил, что родился он в Петербурге, на Фурштадтской улице. В то время отец его учился в Путейском институте. Только потом его, совсем маленького, увезли в Грузию. Витают легенды и вокруг фамилии Георгия Александровича. Будто бы его мать, будучи, как она считала, девушкой полной, потребовала от жениха заменить в фамилии Толстоногов букву «л» на «в». Толстоноговой ей быть не хотелось. Будто бы так и появилась фамилия Товстоногов.

Овеян романтической легендой и его неожиданный переезд из Грузии в Ленинград. Если верить фольклору, однажды его «спустили с лестницы в Тбилиси за попытку увести чужую невесту». Если это действительно так, то надо благодарить «случай» за то, что Товстоногов стал таким, каким мы его знаем.