Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Наряду с внешней политикой в числе приоритетов Блэра была реформа института государственных услуг с участием частного сектора и расширением рыночной составляющей. Кроме того, он посвящал много времени поискам компромиссного решения проблемы Северной Ирландии, и его роль в этом процессе заслуженно считается положительной. Однако в том, что касалось внутренней «реформы», в случае разногласий с Блэром уступать должна была партия, а не человек, которого она выбрала себе в качестве лидера. По выражению самого Блэра: «Я не собирался ссориться с партией, я собирался заниматься реформированием. Но если реформам сопротивляются, ссоры не избежать» [345]. Как и Маргарет Тэтчер, Блэр беспокоился по поводу своего «наследия». Когда на последнем году пребывания Блэра в должности его отношения с Гордоном Брауном стали хуже некуда, премьер говорил: «Браун считал, что я порчу ему будущее, а я считал, что он губит мое наследие» [346]. Время от времени Блэр подумывал о том, чтобы убрать из правительства своего самого грозного соперника, но в конце концов решил не делать этого, понимая, что может тем самым ускорить свой собственный уход с Даунинг-стрит. Кроме того, признавая «несомненные энергичность, интеллект и политический вес» Брауна, он считал его присутствие в правительстве «огромным плюсом», несмотря на все трения. Чем дольше находился в должности Блэр, тем больше становилась его уверенность в собственной важности и превосходстве своего мнения. «Если случался конфликт, то это была, по крайней мере, битва титанов», — писал Блэр о своих отношениях с Брауном [347]. Он приобрел уверенность в том, что, глядя в зеркало, видит титана.

Вопреки британской традиции в период премьерства Блэра главе его администрации Джонатану Пауэллу и пресс-секретарю Алистеру Кэмпбеллу было разрешено давать указания чиновникам, что раньше могли делать только министры (преемники Блэра Браун и Кэмерон покончили с этой практикой). В силу своей близости к Блэру они имели очень сильное влияние на министров и (особенно в случае Кэмпбелла) на лейбористов-заднескамеечников. Ощущение невероятной собственной значительности в связи с работой на Даунинг-стрит обретали и менее важные по сравнению с Кэмпбеллом и Пауэлло, персонажи. Тони Райт был депутатом-лейбористом и пользовался большим уважением среди коллег по парламенту. С его приходом на должность председателя комиссии Палаты общин по вопросам государственного управления этот доселе малозаметный орган стал выпускать очень качественные отчеты, которые вызывали необычайно серьезный интерес. До появления на этой должности, предоставившей ему больше независимости от исполнительной власти, Райт выступал на самые разные темы, опираясь на свои знания политических и конституционных проблем, приобретенные во время преподавательской работы в университете. После одного из таких выступлений на его пейджере появилось следующее сообщение: «Вы окончательно достали премьер-министра. Сейчас же звоните номеру 10» [348]. Позже Райт писал, что его провинность наверняка заключалась в том, что он высказал «неправильную» точку зрения. Однако «по-настоящему шокирующим и чудовищным было то, что какой-то аппаратчик из дома номер 10 счел возможным использовать подобные вульгарные выражения от лица премьер-министра, который наверняка ничего об этом не знал, и посчитал приемлемым общаться в таком тоне с членом парламента» [349]. Первопричиной было представление о премьер-министре как о каком-то генерале, который настолько выше своей партии, что имеет исключительное право определять политику и стратегию. Поэтому даже заслуженные парламентарии должны подпрыгивать по свистку любого ефрейтора с Даунинг-стрит.

Конструктивная роль, сыгранная Тэтчер в 1980-х годах, была ее самым очевидным внешнеполитическим достижением.

Из рассмотренного в данной главе материала можно сделать ряд кратких выводов. Партийные лидеры до некоторой степени влияют на решение избирателя, но случаи их решающей роли в победе на выборах крайне редки. Кроме того, мнение об усилении их электоральной влиятельности в западных демократиях является скорее мифом [350]. Возрастание властных полномочий высших государственных деятелей — общая черта президентов и премьер-министров современных государств. Однако, за исключением внешней политики, нет достаточных оснований полагать, что их личная власть по отношению к коллегам стала за последние сто лет существенно больше, хотя некоторые из них и бывают более предрасположены претендовать на доминирующую позицию. Среди президентов и премьеров наблюдалось широкое разнообразие стилей руководства и большие различия в умении распорядиться своей властью. Имеющиеся данные, в частности по США и Великобритании, не позволяют построить кривую или увидеть выраженную тенденцию нарастания властных полномочий демократических лидеров. Наконец, премьер-министры, которые, как в случаях Ллойд Джорджа, Невилла Чемберлена, Маргарет Тэтчер и Тони Блэра, пытаются приравнять руководство правительством демократической страны к личной гегемонии, платят серьезную политическую цену: они покидают свой пост по причине утраты поддержки собственных коллег, а не избирателя, как в обычном случае.

Далеко не все политические лидеры, придя к власти, существенно меняют привычную картину происходящего. Эта глава в первую очередь о тех из них, которым это удается — о переосмысливающих лидерах демократических государств, которые подвергают сомнению устоявшиеся представления, наделяют новыми смыслами понятие политически возможного и производят радикальные перемены [351]. Переосмысливающее лидерство не всегда исходит именно от главы государства. Часто наиболее важные политические нововведения бывают результатом коллективного руководства. Бывает также, что основной движущей силой становится не глава государства, а другое лицо в составе высшего руководства. Тем не менее по сравнению со своими коллегами президенты и премьер-министры имеют значительно больше возможностей задавать тон государственной власти и устанавливать ее приоритеты. Поэтому в роли переосмысливающих лидеров чаще оказываются все же главы государств, чей политический ресурс намного больше, чем у любых других представителей руководства страны.

Среди американских президентов двадцатого века наибольшие основания считаться переосмысливающими лидерами имеют Франклин Д. Рузвельт и Линдон Б. Джонсон (впрочем, можно было бы отнести к их числу и Теодора Рузвельта) [352]. Примеры необычайно успешной законодательной деятельности Рузвельта и Джонсона уже приводились в предыдущей главе. Оба максимально полно использовали возможности своего поста и больше обычного доминировали в политическом процессе. Оба, будучи президентами, радикально меняли как политический вектор, так и представления о том, что возможно в рамках существующей системы. В этой книге я утверждаю, что удачные результаты редко бывают связаны с лидерством, подразумевающим попытку одного человека главенствовать над всем политическим процессом. Тем более это невозможно в американской системе, как мы имели возможность убедиться. Поэтому переосмысливающие президенты обычно стремятся в максимальной степени использовать имеющиеся у них политические ресурсы. В Соединенных Штатах на пути радикальных перемен во внутренней политике возникают особенно значительные препятствия.