Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Очень серьезное влияние на президентство Рузвельта оказала его политически активная жена, во многих отношениях более радикальная, чем супруг. Элеанора Рузвельт признавалась, что, если бы ее муж не выставил свою кандидатуру на президентских выборах 1932 года, она голосовала бы за кандидата от Социалистической партии Нормана Томаса [366]. Она неустанно боролась за расширение прав женщин и афроамериканцев. Она прикладывала огромные усилия для увеличения числа женщин, назначаемых на государственные должности, и с особой настойчивостью пыталась противостоять институционально укорененному расизму, пронизывавшему американскую политическую жизнь. Учитывая необходимость поддержки со стороны демократов-южан и на выборах, и в конгрессе, ее муж ограничивался лишь формально-прохладным одобрением движения за гражданские права. В 1939 году Элеанора Рузвельт вышла из организации Дочерей Американской революции в знак протеста против отказа позволить великой чернокожей певице Мариан Андерсон выступить в Конститьюшн-холл. Общество в целом оказалось менее расистски настроенным, чем эта организация, поскольку одобрение ее поступку выразили 67 % американцев, опрошенных институтом Гэллапа [367]. Однако любые шаги, направленные на обеспечение гражданских прав, наталкивались на отчаянное сопротивление Юга, в том числе даже запрет линчевания, за который выступал Рузвельт во время своего второго срока. За него проголосовало абсолютное большинство членов палаты представителей, но он слетел после полуторамесячной обструкции в сенате, где в то время полностью доминировали демократы [368]. Тем не менее Рузвельт содействовал постепенному улучшению ситуации с гражданскими правами афроамериканцев, которым Новый Курс помог обрести определенные социальные и экономические блага. К концу 1930-х годов чернокожие американцы были «ключевой составляющей электората Рузвельта в северных штатах» [369].

Выступая по радио в ноябре 1934 года, Рузвельт заявил, что «недопустимость наличия в стране огромной армии безработных должна быть возведена в ранг одного из национальных принципов» [370]. Важнейшей частью Нового Курса были общественные работы по строительству инфраструктурных объектов, призванные сократить безработицу. Изначально президент отнесся к этой идее весьма прохладно. Важной частью Закона о восстановлении национальной промышленности, одного из наиболее примечательных законодательных актов первых ста дней президентства Рузвельта, они стали в основном благодаря настояниям и уговорам министра труда Фрэнсис Перкинс и сенатора от штата Нью-Йорк Роберта Ф. Вагнера [371]. Самые крупные успехи в конгрессе пришлись на первые три года его президентства и вновь повторились в особых условиях военного времени. Во второй половине 1930-х годов он испытывал трудности во взаимоотношениях с законодательным органом. Постепенно сформировавшаяся консервативная коалиция оказалась способной препятствовать его инициативам, и Рузвельт был вынужден все чаще прибегать к праву президентского вето [372].

При всей неоднозначности личности Рузвельта то, что он был переосмысливающим лидером и успешным президентом, несомненно. Линдон Бэйнс Джонсон был еще более противоречивым и хитроумным человеком. Более того, конец президентству Рузвельта положила его смерть, а президентству Джонсона — провал. Горечь от неудачной войны во Вьетнаме, в которую ввязались США, в конечном итоге стала причиной отказа Джонсона выдвигаться на второй срок. Однако во внутренней политике он достиг выдающихся успехов. Во многом они были связаны с политической обстановкой в стране, сложившейся к моменту его прихода в Белый дом. Шок, испытанный нацией в связи с убийством его предшественника, стал стимулом для продвижения идей, которые Кеннеди поддерживал, но не слишком успешно проводил через конгресс. В первую очередь это касалось тематики, связанной с гражданскими правами. Давление низов было сильным, особенно со стороны чернокожих американцев, лидером которых был вдохновенный Мартин Лютер Кинг. К ним присоединялись и более широкие слои общества, в первую очередь образованная молодежь, ставшая намного более политизированной по сравнению с 1950-ми годами. Отчасти это было результатом гражданской войны и сопутствующего ей призыва в армию, отчасти было реакцией на выступления Кинга и других лидеров движения за гражданские права. На противоположном полюсе находились многие деятели Республиканской партии и их союзники в вопросе о гражданских правах — демократы из южных штатов. Не больше сочувствовал идеям Джонсона и многоопытный директор ФБР Дж. Эдгар Гувер, о котором Дин Ачесон сказал Гарри Трумэну: «Ему можно верить не больше, чем гремучей змее с глушителем на своей погремушке». Обращая минимум внимания на убийства мирно протестующих черных, Гувер направлял все силы на дискредитацию движения за гражданские права, распространяя слухи о коммунистической агентуре в его рядах. В ответ на это Кинг сказал, что будет очень хорошо, «если мистер Гувер и ФБР станут столь же прилежны в привлечении к ответственности тех, кто взрывает церкви и убивает маленьких детей, как в своих поисках мнимого проникновения коммунистов в ряды движения за гражданские права» [373].

В отличие от многих других демократов-южан, в период администрации Эйзенхауэра Джонсон поддержал вердикт Верховного суда по делу «Браун против Отдела народного образования», которое предписывало десегрегацию школ. Главным достижением Джонсона-президента было принятие важнейших законодательных актов о гражданских правах вопреки затяжному сопротивлению сената. Кроме того, в дополнение к программе медицинского страхования для малоимущих Medicaid, которая администрировалась на уровне штатов, он ввел федеральную программу Medicare для лиц старшего возраста. Таким образом, всего в течение двух лет с момента своего неожиданного вступления в должность президента законодательные успехи Джонсона на практике воплотили его риторику относительно «Великого общества» и «Войны с бедностью». Самый низкий уровень имущественного неравенства в истории Соединенных Штатов был зафиксирован в 1968 году [374]. Даже если принимать в расчет только годы его президентства, Джонсон может претендовать на лавры самого значительного законодателя Америки двадцатого века, а если добавить к этому годы его нахождения на посту лидера сенатского большинства, он окажется просто вне конкуренции. Стивен Граубард писал относительно двух первых лет пребывания Джонсона в Белом доме: «Хотя Вильсон, Рузвельт и Труман имели солидный опыт, доказывающий умение обеспечивать принятие законов, на которых они настаивали, никто из них не был столь же блистательным мэтром искусства уговоров, каким показал себя Джонсон в 1964 и 1965 годах» [375]. Как ему это удавалось? Один из наиболее серьезных биографов Джонсона Рэндалл Вудс пишет, что «реальным инструментом выражения воли Джонсона-законодателя» был телефон, продолжая: «С конца 1963-го и вплоть до 1966 года включительно Джонсон взаимодействовал с сенаторами и членами палаты представителей ежедневно и даже ежечасно. Он лично владел всеми деталями каждого из более чем тысячи законопроектов, рассматривавшихся в этот период конгрессом. Его память по-прежнему хранила огромное количество информации о специфике тех или иных избирательных округов и личных слабостях представляющих их мужчин и женщин. Как говорил сам Джонсон: „У президента есть лишь один способ ведения дел с конгрессом, и заключается он в том, что он обязан неотрывно, беспрестанно и без передышек … понимать их лучше, чем они понимают себя сами“» [376].