Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Наконец, если сравнивать РОВС/ОРВС с другими организациями, оба военных организма выгодно выделялись на общем фоне. Союз был своеобразной если не «кузницей», то «складом» кадров с каким-никаким опытом, могущих быть полезными. Прочие «общества чашек чая, взаимного обожания» [818] Выражение Бориса Алексеевича Хольмстон-Смысловского. не могли похвастать даже теоретическим силовым потенциалом. Будущая глобальная война против СССР должна была стать проверкой на прочность для организации, а для рядовых членов — единственной возможной компенсацией за унижение проигрыша в Гражданской войне и многолетние мытарства в изгнании [819] Keene J. Fighting for Franco: International Volunteers in Nationalist Spain during the Spanish Civil War, 1936–39. London, 2001. P. 207–208. .

По мнению полковника Митрофана Ивановича Бояринцева, ситуация осложнялась тем, что РОВС недоставало единой доктрины на случай войны, что приводило к отсутствию общего политического решения. Парадоксально, но в этом же заключалась и сила Союза как организации: единственной сутью был безоговорочный широко понимаемый антибольшевизм, что вело к ситуативной пластичности и расширяло горизонт возможных действий. РОВС был вполне в состоянии поставить несколько тысяч своих членов в армию державы-интервента [820] Автору известны германские документы, указывающие на то, что I (французский) отдел РОВС предлагал поставить до 3000 членов в вермахт. Развития идея не получила. . Вопрос состоял в том, насколько интересы «принимающей стороны» будут совпадать с интересами русской диаспоры.

Уже весной 1941 г. руководство ОРВС, не сомневаясь в скорой войне между Германией и СССР, предприняло попытки встать под германские знамена и закрепить за изгнанниками право поучаствовать в грядущем конфликте [821] Семенов К.К. «Берлинский узел РОВСа (1920–1945)» // Ежегодник Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына. 2012 / под ред. Н.Ф. Гриценко. М., 2012. С. 38–39. . Наибольшую известность получил адрес начальника ОРВС, генерал-майора Алексея Александровича фон Лампе, который тот 21 мая 1941 г. направил главнокомандующему сухопутных войск (ОКХ) генерал-фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу [822] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-5796. Оп. 1. Д. 3. Л. 142. .

На тот момент ответом белоэмигрантов не удостоили. Со взлетом первых немецких сигнальных ракет в воздух 22 июня 1941 г., русских изгнанников, и особенно военных, охватили надежды на продолжение (и теперь уже победоносное окончание) Гражданской войны. Многостраничная частная переписка чинов РОВС/ОРВС, статьи во внутренних журналах, листках и бюллетенях, с которыми ознакомился автор настоящих строк в различных архивохранилищах, показывают почти полное отсутствие хоть сколь бы то ни было заметных «оборонческих» настроений в среде военной эмиграции [823] К подобному мнению склоняются и другие исследователи: Цурганов Ю.С. История антибольшевистской эмиграции в годы Второй мировой войны в документах Государственного архива Российской Федерации // Труды II международных исторических чтений, посвященных памяти профессора, Генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Николаевича Головина. Белград, 10–14 сентября 2011 года. Сборник статей и материалов / Сост. К.М. Александров, О.А. Шевцов, А.В. Шмелев . СПб., 2012. С. 287–300. .

С началом военных действий, немцы обеспечили эмиграции «ледяной душ» в виде превентивных арестов, произведенных Службой безопасности (СД) в Бельгии и Франции в рамках операции «Солнцестояние» ( Sonnenwende ) [824] Coudenys W. Leven voor de tsar: Russische ballingen, samenzweerders en collaborateurs in België. Leuven, 2004. P. 248. . Эти акции посеяли непонимание в высших кругах, и начальство РОВС тщетно старалось вымолить свободу брошенным за колючую проволоку. Помощник Архангельского, генерал-лейтенант Павел Алексеевич Кусонский, пал жертвой этих экзерсисов: германская охрана концлагеря Бреендонк «мотивировала» 61-летнего старика лучше работать с помощью унизительных избиений дубинками, и 26 августа 1941 г. он скончался [825] Deem J. M. The Prisoners of Breendonk: Personal Histories from a World War II Concentration Camp. New York, 2015. P. 141–142. .

Однако даже эти факты не сбили общий градус настроя. Хотя проживавший в Париже начальник штаба Русской армии, генерал-лейтенант Павел Николаевич Шатилов, и был в числе брошенных немцами в концлагерь, в своих воспоминаниях он открыто писал: «Создавалась надежда на ликвидацию преступной власти в России, так как на серьезное сопротивление Красной армии никто почти не рассчитывал. Первые успехи немцев и заявление одного из немецких журналистов, что через 4 месяца Германские армии достигнут Урала, поднимали настроение. Большинство желало и верило в окончательную победу немцев и в поражение Советской России. Уже многие мечтали вернуться на Родину» [826] Columbia University, Rare Book and Manuscript Library, Bakhmeteff Archive. Pavel Nikolaevich Shatilov Papers, Box 10, Memoirs, Folder «Vtoraia mirovaia voina: do obrazovaniia 2-go fronta». P. 1909. .

Победы вермахта умножались на собственные патриотические иллюзии, в их преломлении прошлые битвы и перенесенные страдания приобретали новый смысл. Особое место в сознании эмигрантов занимала фигура генерал-лейтенанта Петра Николаевича Врангеля. Воспоминания о Гражданской войне и главнокомандующем давали людям возможность снова почувствовать себя «прежними “орлами”, что давало им силы стойко переносить невзгоды. Все ждали возвращения в Россию и возможности продолжить борьбу с большевиками» [827] Кронер Э. Белая армия, Черный барон: жизнь генерал-лейтенанта Петра Врангеля. М., 2011. С. 146. . Однако Врангель был давно мертв, поэтому оставалось лишь гадать о его возможной позиции. Начальник Юго-восточного отдела ОРВС, капитан I ранга Яков Иванович Подгорный, выступая в начале июля перед соратниками и одобряя нападение Германии, произнес: «Мы ведь должны помнить, что и генерал Врангель для борьбы с большевиками завещал нам идти по пути объединения, а не разъединения антибольшевистских сил». Похожую сентенцию озвучил в одном из своих писем в середине августа председатель правления Общества галлиполийцев, генерал-майор Михаил Михайлович Зинкевич: «Думается, что будь жив теперь генерал Врангель, он, не задумываясь, пошел бы с немцами» [828] Beyda O. «Re-Fighting the Civil War»: Second Lieutenant Mikhail Aleksandrovich Gubanov // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas, 66. Bd., H. 2, 2018.S. 254. .

Пребывая в обманчивых мечтах относительно собственной значимости, эмигранты жарко спорили, когда же немцы обратятся к эмиграции как таковой и начнут формировать русские части, засыпая своих начальников корреспонденцией. Фон Лампе пришлось уйти в неоплачиваемый отпуск, чтобы банально прочесть все депеши. Уже в начале июля он сетовал: «Мне пишут со всех сторон, все предлагают свое содействие, свои силы… Пишут горячо, нервно. Пишут, предполагая, что мы уже в деле, чуть ли не в бою…» [829] ГАРФ. Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 69. Л. 134. . Главы ОРВС и РОВС предпринимали неубедительные попытки охладить горячие головы, но зачастую не могли предложить ничего конкретного, кроме того, что нужно ждать развития ситуации.