Джаред Даймонд - Кризис

Во-вторых, какие природные ресурсы могут ограничивать развитие человеческих обществ? Вполне вероятно, что все, за исключением атмосферного кислорода, который мы вряд ли сумеем выбрать, что называется, до дна. Некоторые элементы и минералы, прежде всего железо и алюминий, присутствуют на планете в таких огромных количествах, что им тоже вряд ли грозит опасность истощения, однако я должен оговориться здесь, что до сих пор мы разрабатывали только близкие к поверхности месторождения с доступной и дешевой добычей. Со временем мы неизбежно начнем зависеть от более глубоких запасов, более дорогостоящих по добыче, как это уже произошло с ископаемым топливом. Некоторые другие важные для промышленности элементы и минералы присутствуют на планете в гораздо меньших количествах, отсюда и опасения, связанные с их истощением (можно вспомнить ряд так называемых редкоземельных металлов, чьи разведанные запасы сосредоточены в Китае). Не исключено, что людям свойственно воспринимать как неограниченные запасы пресной воды, ведь в морях и океанах соленой воды столько, что нам не составит труда добывать воду пресную с помощью установок опреснения морской воды. Но этот процесс требует энергии, а мы уже без того сталкиваемся с дефицитом энергии и сильно страдаем от ее чрезмерного использования; поэтому в действительности пресная вода доступна людям только в ограниченных количествах.

Следующий вопрос – международное распределение мировых ресурсов. Некоторые ресурсы, скажем, леса, не пересадить; каждое дерево остается в той стране, где оно сейчас растет, поэтому управлением подобными ресурсами теоретически должно ведать конкретное государство (на самом деле тут вмешиваются международные связи, ибо другие страны пытаются приобрести или сдавать в аренду эти ресурсы). Но международные «осложнения» неизбежны для ресурсов, считающихся «общедоступными», и для, назовем их так, мобильных ресурсов, которые перемещаются вдоль границ страны.

Открытый океан есть «общее достояние»: пускай морские воды в пределах 200 миль от суши считаются территорией национального государства, этой сушей владеющего, воды за пределами указанной 200-мильной зоны не принадлежат никому. (Выражение «общее достояние» восходит к слову, которым обозначали многие пастбища в средние века: данная земля не принадлежала частным лицам и считалась «достоянием коллектива», доступным для публичного использования.) Государства располагают полномочиями по регулированию рыболовства в пределах 200-мильной зоны, но любой рыбак из любой страны может ловить рыбу в любом месте открытого океана. Отсутствует правовой механизм, который регулировал бы истощение рыбных запасов в открытом океане, и это ведет к исчезновению многих пород океанских рыб. Три других потенциально ценных ресурса также находятся в общем достоянии вне национальных границ: это химические элементы в морской воде, пресная вода в ледяной шапке Антарктики и минералы на морском дне. Уже предпринималось несколько попыток их использовать: после Первой мировой войны немецкий химик Фриц Хабер разрабатывал способ извлечения золота из морской воды; известно минимум об одной буксировке антарктического айсберга на бедный водой Ближний Восток; добыча ряда минералов с океанского дна сегодня активно развивается. Но пока освоение этих трех «общих достояний» не принесло практической пользы, так что основной нынешней «общей» проблемой является именно рыболовный промысел в открытом океане.

Прочие ресурсы, способные привести к международным осложнениям, мобильны и перемещаются через государственные границы. Многие животные мигрируют, в том числе через национальные границы: среди наиболее важных в экономическом отношении упомяну многие коммерчески ценные породы морских рыб (тот же тунец), некоторых речных рыб и сухопутных млекопитающих и птиц (скажем, речной лосось, арктический олень и африканские антилопы). Потому, когда траулер под флагом одной страны ловит мигрирующих рыб в океане, тем самым он истощает запасы рыбы, которая в противном случае могла бы оказаться в другой стране. Пресная вода тоже мобильна: многие реки протекают по территории двух и более стран, многие озера лежат в юрисдикции двух или более стран, а значит, одна страна может забирать воду в ущерб другой или загрязнять эту воду, на которую имеет виды другая страна. Помимо этих мобильных и полезных природных ресурсов, уже присутствующих в воде или воздухе, есть мобильные вредные примеси, добавляемые человеческой деятельностью; водные потоки и ветры могут их переносить из одной страны в другую. Так, дым от лесных пожаров в Индонезии наносит серьезный ущерб качеству воздуха в соседних Малайзии и Сингапуре; пыль из Китая и Центральной Азии достигает Японии и даже Северной Америки; реки изобилуют пластиком, который в конечном счете загромождает даже самые отдаленные уголки океана и самые укромные пляжи.

Нам осталось обсудить международную конкуренцию за ресурсы. Это большая проблема, поскольку, если не получится договориться мирно, не исключены попытки завладеть ресурсами в войне. Так было в ходе международной конкуренции за нефть, которая стала основным побудительным мотивом вступления Японии во Вторую мировую войну, а Тихоокеанская война (1879–1883) между Чили, Боливией и Перу велась за богатые залежи меди и нитратов в пустыне Атакама. Сегодня налицо серьезная конкуренция за пресную воду во многих регионах мира – например, за воду, которую поставляет таяние гималайского снежного покрова, питающее все главные реки, что протекают по территории Китая, Индии и прочих стран на юго-востоке Азии. Если взять Меконг и другие реки Юго-Восточной Азии, плотины в верховьях таких рек станут преградой для перемещения богатых питательными веществами отложений вниз по течению. Конкуренция за океаническую рыбу у берегов Западной Африки ведется между траулерами Европейского союза, Китая и стран Западной Африки. Другие международные схватки разгораются за лиственные породы деревьев из тропических стран, желанные для умеренно развитых стран; за редкоземельные элементы, используемые в промышленности; и даже за почву (например, Китай арендует сельскохозяйственные угодья в Африке). Словом, численность человеческого населения и объемы потребления растут, а потому мы наверняка увидим намного больше конфликтов, вызванных международной конкуренцией за ограниченные ресурсы.

Средний уровень потребления таких ресурсов, как нефть и металлы, и средние показатели производства отходов (пластик и парниковые газы) на душу населения приблизительно в 32 раза выше для первого мира, чем для развивающихся стран. Например, каждый год средний американец потребляет примерно в 32 раза больше бензина и производит в 32 раза больше пластиковых отходов и углекислого газа, чем средний гражданин бедной страны. Этот «фактор 32» оказывает важное влияние на поведение населения развивающихся стран, а также неразрывно связан с общим будущим человечества. Такова последняя проблема из тех, которые я считаю угрожающими цивилизации и самому нашему виду.