Джаред Даймонд - Кризис

Чтобы оценить важность проблемы, давайте прикинем численность населения планеты. Сегодня в мире насчитывается более 7,5 миллиарда человек, и уже в текущей половине столетия население может увеличиться до 9,5 миллиарда человек. Несколько десятилетий назад многие ученые и политики считали численность населения важнейшей проблемой человечества. Но с тех пор мы пришли к пониманию того, что население – лишь один из двух факторов, которые действительно имеют значение. Речь об общемировом потреблении, что определяется совокупностью населения мира, умноженной на средний локальный уровень потребления на душу населения.

Численность важна постольку, поскольку люди потребляют и производят. Если бы большинство из нынешних 7,5 миллиарда людей лежало в холодильниках, не метаболизировало бы, так сказать, и не потребляло, никто не волновался бы из-за истощения природных ресурсов. Первый мир объединяет около 1 миллиарда человек, проживающих в основном в Северной Америке, Европе, Японии и Австралии; их относительный средний показатель потребления на душу населения равен 32. Для большинства остальных 6,5 миллиарда человек из развивающихся стран относительный показатель потребления на душу населения значительно меньше этой цифры – как правило, около 1. Отсюда следует, что потребление ресурсов происходит прежде всего в первом мире.

Тем не менее, некоторые исследователи по-прежнему одержимы идеей численности населения. Они отмечают, что в таких странах, как Кения, темпы прироста населения составляют более 4 % в год, и бьют тревогу по этому поводу. Да, проблема существует, особенно для 50-миллионного населения Кении. Но гораздо важнее для мира в целом то обстоятельство, что 330 миллионов американцев, превосходящие кенийцев по численности в соотношении 6,6 к 1, потребляют каждый в 32 раза больше конкретного кенийца. Перемножим эти параметры (6,6 к 1 и 32 к 1) – и увидим, что США потребляют в 210 раз больше ресурсов, чем вся Кения. Или другой пример: население Италии (60 миллионов человек) потребляет почти вдвое больше, чем 1 миллиард человек, населяющих африканский континент.

До недавнего времени обитание всех этих бедняков «где-то там» не представляло угрозы для стран первого мира. Эти «другие» люди мало что знали о нашем образе жизни, а если узнавали и начинали завидовать или злиться, изменить положение дел было не в их силах. Много десятилетий назад среди американских дипломатов была популярна игра – установить, какие страны мира менее всего сочетаются с национальными интересами США. Чаще прочих упоминались Афганистан и Сомали: эти две страны были настолько бедными и настолько далекими, что никто не мог вообразить, будто они способны доставить нам проблемы. По иронии судьбы, впоследствии эти страны стали восприниматься как насущная угроза, мы послали туда свои войска, и американский контингент до сих пор расквартирован в Афганистане.

Совокупность причин, по которым бедные и отдаленные страны обрели способность «донимать» страны богатые, можно обобщить словом «глобализация», которое характеризует увеличение, так сказать, взаимосвязанности мира. В частности, распространение средств коммуникации и нынешняя простота путешествий означают, что жители развивающихся стран теперь точно знают о существенных различиях в нормах потребления и уровне жизни по всему миру, а многие из них совершают поездки в богатые страны.

Среди способов, какими глобализация ликвидировала прежнее «изолированное» различие в уровне жизни, можно выделить три. Начнем с распространения новых болезней из бедных и отдаленных стран в богатых странах. В последние десятилетия жуткие смертельные заболевания доставлялись путешественниками в богатые страны из бедных стран, где эти заболевания являются эндемичными, а общественное здравоохранение развито слабо, – холера, лихорадка Эбола, грипп, (особенно) СПИД и пр. Причем количество случаев заражения будет возрастать.

Распространение новых заболеваний является непреднамеренным следствием глобализации, зато второй из интересующих нас способов стал возможным благодаря осознанной человеческой интенции. Многие жители бедных стран огорчаются и злятся, когда узнают о том комфортном образе жизни, который ведут обитатели первого мира. Некоторые в результате подаются в террористы, а многие другие сами к террористам не примыкают, но терпят их присутствие или даже их поддерживают. После нападения на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года стало ясно, что океаны, которые раньше защищали США, больше не могут считаться непреодолимыми барьерами. Мы, американцы, ныне ощущаем постоянную террористическую угрозу. Наверняка состоятся новые террористические атаки – против США и Европы, возможно, против Японии и Австралии – и так будет, пока разница в 32 раза в уровне потребления сохраняется.

Разумеется, глобальное неравенство само по себе не является прямой предпосылкой действий террористов. Религиозный фундаментализм и индивидуальная психопатология тоже играют здесь важную роль. В каждой стране находятся свои сумасшедшие злодеи, готовые убивать других; бедные страны вовсе не обладают монополией на злодейство. Гражданин США Тимоти Маквей убил 168 человек, взорвав бомбу в Оклахома-Сити, а Теодор Качиньский рассылал по почте конверты с взрывными устройствами (3 получателя погибли, 23 были ранены). В Норвегии Андерс Беринг Брейвик убил 77 человек и ранил 319 человек, в том числе детей. Но трое перечисленных террористов были безумцами-одиночками и не могли рассчитывать на широкую поддержку, ибо большинство американцев и норвежцев нельзя назвать чрезмерно отчаявшимися или разозлившимися. Однако в бедных страны, где основная часть населения испытывает отчаяние и злость, поддержка террористам обеспечена.

К последствиям «фактора 32» в сочетании с глобализацией относится и то обстоятельство, что люди с низким уровнем потребления хотят жить, как в обществах высокого потребления. Этого возможно добиться двумя способами. Во-первых, правительства развивающихся стран рассматривают повышение уровня жизни, в том числе уровня потребления, как главную цель национальной политики. Во-вторых, десятки миллионов жителей развивающихся стран не желают ждать, когда их правительства наконец «сподобятся» предоставить им высокий уровень жизни. Потому они мечтают ощутить преимущества первого мира здесь и сейчас, эмигрируют в первый мир, законно и незаконно: как правило, в Западную Европу и США, а также в Австралию; в основном едут из Африки и отчасти из Азии, а еще из Центральной и Южной Америки. Не пускать всех иммигрантов невозможно, кто-то, как говорится, да просачивается. Каждый такой переход из страны с малым потреблением в страну высокого потребления повышает мировой уровень потребления, пускай даже большинству иммигрантов не удается немедленно увеличить свое потребление в 32 раза.