Джаред Даймонд - Кризис

Президент-основатель Индонезии Сукарно (1901–1970) начинал свою политическую карьеру еще при голландцах, как лидер националистических выступлений против голландской колониальной администрации (см. источник 5.1). (Подобно многим индонезийцам, у Сукарно было всего одно имя, личное, служившее одновременно и фамилией [63] При рождении был наречен Кусно, затем получил от отца имя в честь героя древнеиндийского эпоса «Махабхарата» Карны, к которому добавили приставку «Су» в значении «лучший». .) Голландцы изгнали его с островов, но японцы вернули Сукарно из ссылки. Именно он провозгласил независимость Индонезии 17 августа 1945 года. Хорошо осознавая слабую национальную идентичность Индонезии, он сформулировал пять принципов, так называемые Панчасила [64] Эти пять принципов (буквальный перевод слова «Панчасила» с санскрита) Сукарно впервые озвучил в июне 1945 г. на заседании Комитета по изучению подготовки к установлению независимости. , которые по сей день служат идеологией, объединяющей Индонезию, и закреплены в конституции 1945 года. Эти принципы достаточно широки: вера в единого бога, индонезийское национальное единство, гуманизм, демократия и социальная справедливость для всех индонезийцев.

На посту президента Сукарно обвинял в бедности Индонезии голландский империализм и капитализм; он отказался выплачивать долги колониальных лет, национализировал голландскую собственность и передал управление ею по большей части армейским офицерам. Он развивал в стране государственную экономику, которую армия, гражданская бюрократия и сам Сукарно могли «доить» к собственной выгоде. Не удивительно, что индонезийское частное предпринимательство и объемы иностранной помощи стали сокращаться. США и Великобритания выражали озабоченность происходящим и пытались отстранить Сукарно от власти мирным путем (как позднее США пытались избавиться от Альенде в Чили). Сукарно в ответ рекомендовал США «отправляться в ад» с их помощью, в 1965 году прогнал из страны американский Корпус мира, а затем Индонезия вышла из состава Организации Объединенных Наций, Всемирного банка и Международного валютного фонда. Инфляция росла, а национальная валюта (рупия) потеряла 90 % стоимости за 1965 год.

К моменту обретения независимости Индонезия не располагала историческим опытом демократического самоуправления. Она помнила разве что владычество голландцев, которые в последние десятилетия своей власти фактически создали на островах полицейское государство, а японцы (с 1942 года) в этом отношении ничуть не отличались от своих предшественников. Фундаментальными условиями любой функционирующей демократии являются широко распространенная грамотность, признание за индивидом права отвергать политику правительства, терпимость к различным точкам зрения, готовность мириться с выражением народной воли на выборах и государственная забота о тех, кто не обладает политической властью. По понятным причинам всего этого в Индонезии фактически не было. Потому в 1950-х годах премьер-министры и их кабинеты чередовались в стремительной смене имен. На сентябрьских выборах 1955 года 92 % зарегистрированных избирателей пришли на избирательные участки, но итог голосования оказался патовым, поскольку четыре ведущие партии страны получили каждая от 15 % до 22 % голосов и мест в парламенте. Они не смогли достичь компромисса между собой, и страна угодила в политический тупик. Такое нежелание идти на компромисс, присущее сразу нескольким партиям, уже знакомо нам по Чили, где в итоге случился переворот Пиночета (см. главу 4). Вот только в Чили, по крайней мере, имелось образованное население и бытовала долгая традиция демократического правления, тогда как в Индонезии не было ни того, ни другого.

В 1957 году президент Сукарно решил покончить с тупиком: он объявил военное положение, а затем заменил молодую индонезийскую демократию на, как он сам говорил, «управляемую демократию», якобы лучше подходящую для индонезийских условий. По положениям этой «управляемой демократии» индонезийскому парламенту полагалось добиваться «взаимного сотрудничества» или «консенсуса путем обсуждения», вместо обычно для демократий роли законодательного органа как конкурентной среды, где партии соперничают между собой. Дабы парламент не мог навредить реализации личных целей президента, более половины мест в парламенте вывели из списка избираемых. Отныне этих парламентариев назначал сам Сукарно, причем они распределялись по так называемым «функциональным группам», а не по политическим партиям. Ведущей «функциональной группой» стала армия.

Сукарно убедил себя и окружающих в том, что он обладает уникальными способностями по выявлению и толкованию желаний индонезийского народа (включая, назовем их так, бессознательные желания) и может считаться пророком. После Бандунгской конференции азиатских и африканских государств 1955 года Сукарно расширил собственное представление о целях деятельности на мировой арене и начал воспринимать как личную ответственность задачу сделать Индонезию ключевым участником антиколониальной кампании стран третьего мира. При этом внутренние проблемы страны неуклонно обострялись (см. источник 5.2). В 1963 году он позволил, чтобы его объявили пожизненным президентом.

Сукарно начал две антиколониальные кампании, так сказать, переводя слова в дела: он попытался аннексировать две территории, находившиеся на грани обретения независимости. Первой целью стала Голландская Новая Гвинея, которую голландцы, будто бы вследствие ее этнической самобытности, отказались уступить Индонезии после революции. Голландцы спешно предпринимали усилия, чтобы подготовить новогвинейцев к свободе, и лидеры Новой Гвинеи уже придумали и одобрили государственные флаг и гимн. Но Сукарно требовал присоединить эту территорию к Индонезии, усиливал дипломатическое давление на голландцев, а в 1961 году приказал всем трем родам индонезийских вооруженных сил захватить Голландскую Новую Гвинею силой.

Ему сопутствовал политический успех, но не будем забывать, как дорого за это заплатили многие индонезийские военные – и те обитатели Голландской Новой Гвинеи, которые с нетерпением ожидали независимости. На одной из картин в вестибюле моего индонезийского отеля в 1979 году был изображен, как гласила подпись, республиканский «линкор», идущий на голландцев, на самом деле это был небольшой патрульный катер: голландцы его потопили, десятки индонезийских моряков погибли. Республиканские самолеты сбросили десант на Голландскую Новую Гвинею, и об этой высадке поведал мне друг, который служил тогда в голландских силах самообороны. Предположительно из страха перед голландскими зенитками в светлое время суток десантников выбрасывали, что называется, вслепую под покровом темноты, над лесистой местностью. Это была глупость, граничившая с жестокостью. Несчастные десантники очутились в трясине саговых болот, в окружении туч москитов, и те, кому повезло уцелеть после ударов о деревья, понимали, что они беспомощно висят на стропах парашютов. Та малая часть, что сумела избавиться от парашютов, оказалась по горло в болотной воде. Мой друг и его голландское подразделение окружили болото и стали ждать; спустя неделю они прочесали болото на лодках, спасая немногочисленных выживших десантников.