Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

Стратегия себя оправдала. За восемь месяцев на службу в новую организацию были зачислены 72 219 врачей [623] Franklin Martin, Fifty Years of Medicine and Surgery, (1934), 384. . Правда, вступая в эту организацию, они лишь демонстрировали патриотизм — от них не требовалось никаких конкретных действий, им просто выдавали симпатичное почетное свидетельство, которое можно было вставить в рамку и повесить на стену кабинета.

Но сам план — выявить хороших врачей, чтобы использовать их в гражданском здравоохранении, — потерпел неудачу. Вирус проникал повсюду, врачи были нужны повсюду, и ни один ответственный врач не мог покинуть своих больных, которые в нем отчаянно нуждались. Кроме того, федеральное правительство платило врачам всего 50 долларов в неделю, то есть далеко не роскошное жалование даже по меркам 1918 г. Из 100 тысяч гражданских врачей 72 тысячи записались в Добровольческую медицинскую службу, но лишь 1045 человек откликнулись на призыв Государственной службы здравоохранения. Да, некоторые из них были подготовленными молодыми врачами, просто они пока не имели своей практики и ожидали призыва в армию, — но многих, напротив, следовало признать наименее компетентными и образованными медиками в стране. В самом деле, в систему Государственной службы здравоохранения приняли так мало врачей, что Блю позднее вернул казначейству 115 тысяч долларов из выделенного миллиона — суммы, которая изначально показалась Блю недостаточной.

Государственная служба здравоохранения направляла врачей — 1000 с небольшим — в те места, где врачей не было вообще: вирус свирепствовал так, что пригодилась бы любая (действительно любая) помощь. Но врачей отправляли туда без ресурсов и оборудования, без вакцин и сыворотки от Рокфеллеровского института, без инструкций, как готовить сыворотку самостоятельно и как ее вводить. Разумеется, у них не было рентгеновских аппаратов и кислорода, не было масок и трубок для дыхания. Чудовищная нагрузка давила, изматывала и заставляла выкручиваться.

Они ставили диагнозы. Они лечили людей — любыми подручными средствами. Но, увы, самым действенным средством были добрые советы. Лучший совет — соблюдайте постельный режим. После этого доктор шел в соседний дом или ехал в соседнюю деревню.

От медицинских сестер пользы было больше, чем от врачей. Медсестры могли успокоить пациента, уберечь его от обезвоживания, они кормили его, сбивали высокую температуру. Если за пациентом ухаживали как следует, у него было больше шансов выжить. Медсестры могли спасти жизнь.

Но найти медсестер было труднее, чем врачей. Во-первых, их было на четверть меньше. Во-вторых, не было резерва — из-за первоначального отказа руководительниц Армейского корпуса медицинских сестер готовить помощниц медсестер или так называемых практических медсестер. Существовал план подготовки тысяч помощниц медицинских сестер, но вместо этого была создана школа обучения армейских медсестер. К 1918 г. в школе обучалось около 220 студенток, но ни одной дипломированной медсестры из ее стен пока не вышло.

Затем, непосредственно перед началом эпидемии, во Франции возобновились ожесточенные сражения, что сразу потребовало увеличения численности медицинских сестер в войсках. Потребность была столь велика, что 1 августа Горгас лишь в качестве первоочередной меры перевел 1000 медсестер из учебных лагерей в США в госпитали во Франции и одновременно издал приказ, согласно которому следовало переводить в Европу 1000 сестер еженедельно в течение восьми недель.

Красный Крест был одним из источников пополнения медсестринских кадров в вооруженных силах, особенно в сухопутных войсках. АКК уже усиленно рекрутировал сестер для армии. После призыва Горгаса была развернута еще более мощная кампания по привлечению в армию новых медсестер. Каждое региональное подразделение, каждое отделение Красного Креста получили квоты. Руководители подразделений АКК знали: вся их карьера зависит от того, как они справятся с этой задачей. У вербовщиков на руках были списки всех медсестер страны с указанием мест их работы и проживания. Теперь вербовщики методично убеждали сестер оставить работу и вступить в армию, а врачей — отпустить своих медсестер, взывали к совести и патриотизму как состоятельных больных, оплачивавших услуги частных медсестер, так и руководителей частных клиник.

Кампания оказалась успешной: вербовщикам удалось вырвать из гражданской жизни множество достаточно мобильных медсестер, не обремененных семейными или иными обязанностями, и уговорить их уволиться с текущей работы. Кампания оказалась настолько успешной, что гражданские больницы практически лишились среднего медицинского персонала [624] Lavinia Dock et al., History of American Red Cross Nursing (1922), 969. , а многие частные госпитали просто закрылись в связи с дефицитом кадров (и до конца войны так и простояли закрытыми). Один вербовщик Красного Креста писал: «Работать в национальной штаб-квартире еще никогда не было так трудно, давление ужасное… Мы рыщем по всем Соединенным Штатам из конца в конец, чтобы выкурить медсестер из укрытий… Если мы будем продолжать в том же духе, скоро на гражданке не останется ни одной медсестры» [625] Там же. .

Это было написано 5 сентября, за три дня до смертоносной вспышки гриппа в Кэмп-Дивенс.

Филадельфия была готова вот-вот рухнуть под натиском гриппа, всеми покинутая и одинокая. Ни Красный Крест, ни Государственная служба здравоохранения даже не пытались как-то помочь городу. В Филадельфию не прислали ни одного врача, завербованного Государственной службой здравоохранения. Не работали здесь и медсестры Красного Креста. Никто не помогал Филадельфии.

Каждый день жители узнавали, что заболели или умерли их друзья, знакомые, соседи, которые еще неделю, а то и пару дней назад были совершенно здоровы. Людей охватывала паника, они впадали в отчаяние: что делать? Долго ли еще это продлится?

Мэр, арестованный еще в первые дни эпидемии, а затем и сам заболевший, не делал ровным счетом ничего. Если мы изучим пять ежедневных филадельфийских газет — The Press, Inquirer, Bulletin, Public Ledger и The North American, — то не найдем ни одного высказывания или заявления мэра по поводу эпидемии. Бездействовала вся городская администрация. Уилмер Крузен, глава городского департамента здравоохранения, полностью утратил доверие населения. Кто-то должен был сделать хоть что-то .

Пол Льюис ощущал сильнейшее давление. Он ощущал дыхание смерти. Впрочем, давление, хотя и не такое сильное, стало для него привычным еще с тех пор, когда умирали моряки «Сити оф Эксетер». Казалось, это было очень давно, в какой-то другой жизни. В начале сентября, когда грипп убил 5 % расквартированных в Филадельфии моряков, у которых были симптомы гриппа, давление усилилось. Льюис и его сотрудники практически поселились в лаборатории. Обнаружение B. influenzae стало не завершением, а только началом настоящей работы.