Анастасия Паламарчук - Британский мир в Средние века

Восприятие Ирландии английской элитой данного периода отразилось в сочинениях Гиральда Камбрийского (1146 – 1223) «Завоевание Ирландии» и «Топография Ирландии». В то время как территория Зеленого острова благоприятна для обитания, ее населяют варвары, погрязшие в варварстве и кровопролитии; завоевание Ирландии (во многом уподоблявшееся крестоносному движению на Восток) виделось оправданным, поскольку должно было принести на дикие территории свет цивилизации, правильную организацию светской и духовной власти и законы. Определенная Гиральдом парадигма (противопоставление ирландской «дикости» и английского «порядка») оставалась во многом определяющей восприятие англичанами их западного соседа вплоть до раннего Нового времени.

Для Генриха II активность знати на всех территориях пограничья (в Уэльсе, Ирландии и на севере Англии) была в определенной степени выгодна, поскольку позволяла уделить больше внимания консолидации управления Англией. С другой стороны, поскольку большая часть линьяжей пограничья оставалась держателями земель в Англии, Нормандии и Аквитании, Генрих сохранял необходимые рычаги давления. Статус английского короля как верховного сюзерена на протяжении всего Средневековья позволял представлять прямое вмешательство монарха и его армии как вмешательство королевской справедливости ради устранения злоупотреблений, допущенных его вассалами.

Взаимодействие между прибывшими в Британию с Вильгельмом нормандцами и регионом современной Шотландииразвивалось по сценарию, отличному от ирландского и английского, поскольку исключало полноценную военную экспансию. К 1070 году держава Малькольма III Канмора представляла собой неоднородное по этническому составу образование с мощным скандинавским элементом на севере, гэльским населением в центре и германским населением (говорившем на нортумбрийском диалекте англосаксонского языка) на юге. Держава не представляла собой политического единства, самоназвание Alba применялось к исторической области доминирования Алпинидов и сменившего ее дома Данкелда, термин Scotia – к землям расселения скоттов, отдельными этнополитическими образованиями оставались Гэлоуэй и Морей; Малькольм подчинил себе также северную часть Нортумбрии. Поворотным моментом стал брак Малькольма Канмора с англосаксонской принцессой Маргаритой, родственницей Эдуарда Исповедника, потомки которой в случае смерти ее бездетного брата Эдгара Этелинга могли считаться претендентами на английский трон. Это обстоятельство не могло не тревожить Вильгельма Нормандского, который в 1072 году выступил с армией против Малькольма. Демонстрация силы закончилась мирным договором, а Малькольм Канмор признал сюзеренитет Вильгельма I. При младшем сыне Малькольма Давиде I в полной мере реализуется процесс, инициированный еще королевой Маргаритой: речь идет о нормандизации, или европеизации, Шотландии, точнее, ее южной и центральной частей. С одной стороны, шотландский королевский дом вмешивается в противостояние Стефана Блуаского и императрицы Матильды, позднее – в мятеж сыновей Генриха II Анжуйского, с другой – после ряда пограничных конфликтов и постепенной нормандизации севера Англии начинается инфильтрация нормандского рыцарства на территорию Шотландии. Сам король Давид I, воспитывавшийся при английском дворе, переносит в свое окружение нормандский стиль поведения и рыцарскую культуру. Разговорный язык нижней Шотландии пополняется норманизмами, однако влияние нормандского диалекта не было столь сильным, как в Англии.

Феодальная структура, основанная на вассально – сеньориальных отношениях, то есть служении за землю, не исключала более архаичных и разнообразных форм земельных держаний и так и не стала в Шотландии повсеместной. Так же, как и в английском варианте, в срединной Шотландии существовала большая группа держателей «первой руки», которая, тем не менее, не была однородной и включала как влиятельных графов, так и держателей совсем небольших фьефов. В организации церковных структур Давид I также следует типичным нормандским образцам, укрепляя институт епископата и диоцезную структуру. При этом епископы и монашеские дома, как и в Англии, являлись вассалами «первой руки». Если государи нормандской и анжуйской династий в Англии стремились к автономизации церкви, то для шотландских монархов вплоть до Реформации важным будет поддержание активных контактов с Римом.

Важно помнить, что нормандская экспансия в Британию не может рассматриваться в терминах межгосударственных или национальных конфликтов. Речь идет о процессах активного династического строительства, в тот период требовавшего от развивающегося линьяжа новых территориальных приобретений, обеспечивавших степень влияния в феодализирующемся мире. Говоря о степени культурного различия между мигрантами из Нормандии и жителями Британских островов, следует учитывать, с одной стороны, существенную степень скандинавизации всех частей архипелага, а с другой – сохранявшиеся различия между кельтскоязычными и германоязычными регионами.

С правлением Генриха II и его наследников Иоанна Безземельного и Ричарда I связано существование так называемой Анжуйской империи – совокупности территорий, признававших в той или иной форме сюзеренитет Анжуйской династии (Ирландия, Уэльс, королевство Англия, Нормандия и Аквитания). В этот период продолжается европеизация британской знати, взаимодействие Британских островов и Европейского континента становится как никогда интенсивным в области торговли, культурного обмена и династических альянсов знати. Термин «Анжуйская империя» впервые использовала в 1887 году К. Норгейт, включив в орбиту рассмотрения историков не только события в Англии, но и их континентальный контекст. С этого времени в историографии продолжает дискутироваться вопрос о сущности Анжуйской империи, способах ее внутренней организации и причинах распада. Ч. Уоррен Холистер и Т. Кифи и в 1970-х годах полагали, что «империя» оставалась конгломератом феодальных владений, который вне Британии не имел какой – либо объединяющей идеи или интегрирующего административного инструмента.

С критикой подобной позиции выступил Б. Бахрах, сосредоточивший внимание на анжуйской составляющей; он высказал мысль о противоположном характере анжуйской и нормандской стратегии построения династических «империй». Анжуйская модель, выстраивавшаяся, по мнению Бахраха, еще со времен Жоффруа Гризгонеля (Серого плаща), графа Анжу (960 – 987), предполагала прежде всего выстраивание системы родственных связей и взаимных лояльностей и в меньшей степени ориентировалась на апроприацию титулов. Нормандская модель была направлена на расширение территориальных владений и аккумулировании титулов. Отец Генриха II, Жоффруа V Красивый, вероятно, передал сыну именно анжуйский идеал империи, который позднее вошел в противоречие с устоявшимися в англо – нормандском регионе практиками, что в конечном счете привело к распаду империи.