Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку [litres]

Хотя РОПиТ обещало паломникам комфорт и скорость, оно игнорировало множество логистических и культурных проблем. Очевидно, в РОПиТ не могли знать об условиях на территории вдоль железных дорог и как-либо повлиять на них. Но в МВД хорошо знали о трудностях, с которыми сталкивались паломники на железных дорогах, – из докладов, десятилетиями получаемых от губернаторов со всей империи. В министерстве вполне понимали, каковы масштабы хаджа и сколько проблем связано с ним, как и с любой формой массового перемещения людей, особенно бедняков, не имеющих опыта путешествий. Идея МВД привлечь паломников на эти маршруты только с помощью новых услуг РОПиТ была наивной.

В трудах по всемирной истории перемещение хаджа с традиционных караванных путей на железные дороги и пароходы, произошедшее в эпоху модерна, зачастую изображается как внезапное, тотальное и необратимое 265 265 См., например: Bayly C.A. The Birth of the Modern World, 1780–1914: Global Connections and Comparisons. Oxford: Blackwell Publishing, 2004. P. 354–355. . Но в действительности все было не так просто. И с наступлением эпохи модерна поток паломников еще долго продолжал течь по старым караванным путям, нарастая и убывая по множеству причин. В России это во многом было связано с неудобством поездок по российским железным дорогам. Они печально славились беспорядком и дискомфортом, и транскавказские и транскаспийские линии – проложенные через Кавказ и Центральную Азию в 1880-х годах и используемые большинством мусульман-паломников – не составляли исключения.

Для российских мусульман-паломников, которые в огромном большинстве не говорили по-русски, были бедны, неграмотны и впервые в жизни уезжали далеко от дома, путешествие по этим маршрутам бывало исключительно трудным, даже пугающим и опасным. По сообщениям из первых рук складывается общая картина испытаний, выпадавших на долю мусульман-паломников, и специфических трудностей, с которыми те сталкивались – в отличие от паломников православных.

Некоторые мусульманские паломники жаловались на агрессию со стороны «неверных» в ходе поездки через Россию. Один туркестанский паломник в мемуарах о путешествии на поезде из Центральной Азии к Черному морю описал ужасную сцену на вокзале Ростова-на-Дону, где местные русские дразнили паломников за их тюрбаны и публичную молитву на вокзале, и драку с кондуктором, возникшую, когда паломники не смогли объяснить ему, куда направляются. Приехали полицейские и заперли паломников в пустовавшем вокзальном помещении 266 266 Ziyodov S. The Hajjnamas of the Manuscript Collection of the Oriental Institute of Uzbekistan (mid-19th to early 20th сenturies) // Papas A., Welsford T., Zarcone T. (eds.). Central Asian Pilgrims. P. 228–229; Tosheva S. The Pilgrimage Books of Central Asia: Routes and Impressions (19th and early 20th сenturies) // Op. cit. P. 242. .

По сообщению знатного перса по имени Хосайн Фарахани, ездившего в Мекку по Закавказской железной дороге в 1885 году, на этой линии было полно воров. Он был одним из тех персов, что начинали ездить в Мекку окольным маршрутом, через Кавказ и Черное море, поддавшись на обещания скорости и комфорта на новых поездах и пароходах. Фарахани привело в шок многое из испытанного им на российской железной дороге через Кавказ. Он жаловался на грубых и пьяных русских, встретившихся ему по дороге из Баку в Батуми. Многое в пути было культурно шокирующим, и Фарахани пришел в ужас от того, насколько не соответствовали железные дороги мусульманским религиозным обычаям и культурным нормам. Вагоны не разделялись по полу пассажиров, и мужчины сидели бок о бок с женщинами, мусульмане – с «неверными». В поезде не было чистой свежей воды для питья и омовений. Фарахани с отвращением писал, что питьевая вода имелась только в одной большой бочке и немусульмане оскверняли ее, зачерпывая оттуда своими грязными кружками 267 267 Farmayan H., Daniel E.T. (eds. and transl.). A Shiʿite Pilgrimage to Mecca. P. 74. .

Не лучше обстояли дела на Закаспийской линии, военной железной дороге, где служили одни солдаты. По перронам расхаживали страшные, с нагайками казаки для охраны порядка. По сообщению британского наблюдателя Джорджа Добсона, проехавшего по этой линии в 1888 году, их «главной обязанностью», похоже, было орать на мусульман, которые спрыгивали с поезда, чтобы наполнить свои кувшины водой из подземных труб или совершить омовение в станционном фонтане. Тех, кто пропускал мимо ушей команды поторапливаться на поезд, попросту «били по голове» 268 268 Dobson G. Russia’s Railway Advance into Central Asia. London: W.H. Allen & Co., 1890. P. 150–152. . Эта линия была построена в основном в пустыне, где нередко случались катастрофические паводки и песчаные бури. Поезда часто опаздывали из-за размытия путей паводками или засорения паровозных двигателей песком. Станции не всегда соседствовали с пунктами следования. Станция Узун-Ада (первоначально конечная точка линии на Каспийском море) неудобно располагалась в 400 метрах от пароходной пристани, так что пассажирам приходилось «брести до платформы по щиколотку в горячем песке» 269 269 Ibid. P. 112, 121–123. . Плохо было и с питанием по дороге. На большинстве станций имелись буфеты, принадлежавшие армянам, где продавали теплую сельтерскую воду, лимонад, пиво, вино, ржаной хлеб, вкрутую сваренные яйца и огурцы. Но, как жаловался Добсон, только на шести крупных станциях подавали «хорошо приготовленную сытную пищу». На станции Пески рестораном и кухней служили два вагона, засевшие в песке, с лестницами до дверей 270 270 Dobson G. Russia’s Railway Advance into Central Asia. P. 180–181. .

Претерпев множество унижений на российских железных дорогах, паломники сталкивались с новыми трудностями по прибытии в Одессу, Севастополь и другие порты. Многие жаловались на новые государственные санитарные учреждения, созданные как будто специально для мусульман. В этих новых заведениях в черноморских портах мусульман подвергали медицинским осмотрам, которые как минимум были унизительны, а в худшем случае приводили к задержке и опозданию на ритуалы хаджа в Мекке. На пристанях Одессы и других черноморских портов мусульманских паломников отделяли от православных и подвергали «дезинфекции», что в разные времена означало разное. Иногда их загоняли в паровую дезинфекционную камеру, отбирали личные вещи и обрабатывали дурнопахнущим дезинфекционным порошком. Иногда грубо и поверхностно обыскивали на пристани перед посадкой на пароход, направлявшийся в Красное море 271 271 С паломниками до Джедды и обратно // Turkistan wilayatining gazeti. 1914. 2 февраля. С. 1–2. . От российских мусульман также не укрывалось, что ехавшие рядом с ними православные паломники не подвергаются в российских портах тем же бесцеремонным процедурам досмотра и обыска. Некоторые мусульмане в своих описаниях хаджа с горечью подчеркивали отделение мусульманских паломников от православных на одесской пристани и замечали антимусульманский и дискриминационный оттенок в том, как проводился медицинский осмотр 272 272 Papas A. Following Abdurresid Ibrahim. P. 207; Ibrahim A. Un Tatar au Japon: Voyage en Asie (1908–1910). Paris: Sindbad-Actes Sud, 2004. P. 233. .