Олард Диксон - Мистерии Мухомора

– Что надо? – спросил он, будто отвечая на вопрос. – Нож надо?..

– Кого? – опять спросил Ваттувий своего невидимого собеседника. – Этого? – Он проворно подполз к своему ближайшему соседу, бесчувственному, окончательно побежденному мухоморным одурением, повернул его спиною вверх и стал примеривать самый предательский удар. Ваттан (племянник и помощник шамана – О.Д. ) быстро поймал и стиснул вооруженную руку шамана. Лицо Ваттувия сморщилось от боли, он всхлипнул, как ребенок, рука его бессильно разжалась, и костяной нож упал на неподвижное тело спящего. Ваттан хотел подобрать нож, но Ваттувий оказался проворнее – он подхватил нож левой рукой и ударил наотмашь племянника, извиваясь, как раненая кошка, и усиливаясь вырвать свою онемевшую кисть из могучей руки молодого силача. Ваттан так же быстро бросился вперед, нож проколол меховую рубаху и, скользнув вдоль спины, оцарапал кожу. Ваттан поймал другую руку шамана и окончательно отнял нож, потом оттащил его на прежнее место» [93, c. 53–54].

Рис. 9.2.Дороги в мире мухоморов. Чукотский рисунок. По В.Г. Богоразу.

В иных случаях агрессия может быть направлена и на себя. С.П. Крашенинников приводит два примера, когда духи-мухоморы заставляли совершить самоубийство европейцев, пребывающих на Камчатке по долгу службы. В первом случае это был денщик подполковника Мерлина. Наевшись мухоморов, он услышал, что ему следует удавиться, чтобы все удивились. Так оно бы и стало, если бы его товарищи не оказались поблизости. Во втором же случае, по словам С.П. Крашенинникова, происходило следующее: «Бывший у меня в толмачах большерецкой казачей сын, опоенный мухомором в незнании, разрезал было себе брюхо по приказу мухоморову, от чего насилу его избавить успели, ибо уже в самом замахе руку его задержали» [118, c. 109–110].

Интересное сообщение делает Е.П. Батьянова, ссылаясь на информатора Д. Шмагина из поселка Лесная (Камчатка, 1995): «Зимой не положено есть мухомор. Один съел маленький мухоморчик. Перед тем сказал ему: "Я больше есть не буду, если ты дашь мне силы, чтобы я опьянел". Съел. Ну, ночью прихватило его. Стал рыться в земле, пока до конца не дорылся, там и остался…» [46, c. 77] (рис. 9.2)

Агрессивное поведение, направленное на себя или вовне, безусловно, имеет один корень – это две стороны одной медали. И то, и другое подразумевает снятие возникшей внутри боли, дискомфорта, напряжения чрезвычайной интенсивности. Находясь под воздействием психоделика, человек может испытывать сильные физические и эмоциональные страдания и даже попросить кого-то убить его, чтобы положить им конец. Также возможно, что он попытается сделать это самостоятельно, прибегнув к суициду, или начнет колоть себя острыми предметами, например ножом. В ряде случаев агрессия вырывается наружу как результат борьбы с собственными страхами, болью и психическим напряжением, которое усугубляется тем, что кажется бесконечным.

Рис. 9.3.Действия истерической больной при возникновении галлюцинаций, по Рише. Etudes cliniques sur la grande hysterie. Париж. 1885.

«Это состояние сочетается с переполняющим выплеском агрессивных импульсов в сознании; часто требуется предельное усилие, чтобы сохранить самоконтроль и удержаться от насильственных действий, – пишет С. Гроф о последствиях физического и эмоционального напряжения пациента, проходящего курс ЛСД-терапии. – В этих случаях люди описывают самих себя как "бомбу с часовым механизмом", готовую взорваться в любую минуту. Деструктивная энергия направлена как внутрь, так и вовне; стихийные саморазрушительные импульсы и агрессия, направленная против других лиц и объектов, в этих условиях могут существовать вместе или чередоваться в довольно быстрой последовательности. Если этим вулканическим силам будет позволено проявить себя и прорвать защитные барьеры индивида, самоубийства и убийства станут одинаково возможными исходами. Хотя всегда присутствуют и разрушительные, и саморазрушительные тенденции, в разных случаях будет отчетливо доминировать то или другое стремление» [202, с. 260].

В связи с вышеизложенным вновь вернемся к невротическим заболеваниям и отметим схожесть третьей стадии опьянения мухомором с приступом большой истерии (рис. 9.3). Предвестниками такого приступа часто выступают судороги, дрожь, беспокойство, раздражительность, беспричинная ярость. Затем больной начинает кричать, сыпать отборными ругательствами и богохульствами, метаться по комнате, выбегать на улицу. В этом состоянии он может быть опасен как для окружающих, так и для самого себя, что чаще. Обостряется внушаемость и самовнушаемость на фоне ослабления контроля над навязчивыми идеями разрушительного характера. Нередки случаи самоудушения или протыкания себя ножом. В период возникновения галлюцинаций больной ведет себя согласно условиям фантастического мира, где пребывает его сознание. В завершение припадка больной пребывает в неподвижном состоянии, подобном сну, сопровождающемуся яркими образами, а после просыпается, не помня ничего из случившегося [106, 143].

Конечно, нельзя полностью отождествлять опьянение мухомором с приступом невроза. Психические больные не извлекают пользы из своего состояния, тогда как видения при приеме галлюциногенов всегда рассматриваются именно как обучение. Есть и другие отличительные факторы, присущие исключительно интоксикации мухомором.

Натуралистом и врачом Г.В. Стеллером было отмечено: «У людей, находящихся в состоянии безумия (вызванного мухоморами – О.Д. ), я не мог заметить ускорения пульса или какого-нибудь признака возбуждения крови. По-видимому, этот яд оказывает действие более на нервы, поскольку после потребления гриба нервы расшатываются» [150, c. 127]. Эти данные первой половины XVIII века никто серьезно не проверял, хотя они, судя по всему, ошибочны, если под «безумием» здесь имеется в виду именно то, что написано. Вероятно, в данном случае речь идет все же о шаманском сне, при котором биение сердца действительно не только не увеличивается, но даже и замедляется. Вот одно из современных сообщений, сделанное профессиональным психологом и нейрофизиологом, которое согласуется с этим положением.

Доза в данном случае равнялась чашке тонко нарезанных грибов, собранных в 1988 году в бассейне реки Пекос в Нью-Мехико: «Я то и дело дергался, был весь в поту. Изо рта текла слюна. Я понятия не имел, как проходит для меня время. По-моему, я бодрствовал, а может быть, видел очень похожие на жизнь сны, то есть пребывал в чем-то вроде осознаваемого сновидения. Я лишь смутно слышал звучавшую музыку, а то и вовсе не слышал ее. Я сбросил одеяло: было жарко до пота, холодно до озноба, но мурашек не было. Меня охватило чувство необычайного покоя. Я находился в весьма необычном переживании. Оно не было похоже ни на что из испытанного прежде: термин "психоделический" слишком широк, слишком всеобъемлющ, но это было что-то не совсем психоделическое. Все как бы было тем же, но совершенно незнакомым, хотя и выглядело, как обычно. За исключением того, что мир этот был почти тенью (или каким-то квантовым уровнем) – иным, в каком-то жутком, глубинном и безошибочном смысле. У меня была атаксия (неспособность координации произвольных движений) и эйфория. Визуального материала было очень мало» [16, c. 60].