Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Барон был сторонником заговорщиков и противником нападения на Чехословакию. В беседе с Буркардтом он особо подчеркивал необходимость настойчивого разъяснения западными союзниками своей позиции. По существу он настаивал на том, чтобы западные державы предупредили Гитлера до того, как последний выступит с программной речью на очередном ежегодном съезде нацистской партии, который открывался 5 сентября в Нюрнберге, в тот самый день, когда Кордт сделал свое сообщение в Лондоне. Буркардт поспешил в Швейцарию. Приехав в Женеву, он немедленно направился к английскому послу и попросил передать в Лондоп суть высказываний Вейцзекера.

В связи с информацией, полученной от Тео Кордта и этого дополнительного подтверждения переданной Корд-том просьбы, лорд Галифакс решил, что в виде исключений будет оправданным принятие некоторых мер независимо от премьер-министра. Он послал Геидерсону срочную депешу с указанием добиться аудиенции у Гитлера и предупредить его о серьезных последствиях, если он начнет боевые действия против Чехословакии.

Гендерсон получил эту депешу в спальном вагоне поезда, стоявшего в тупике на железнодорожной станции в Нюрнберге, где проходил съезд нацистской партии. Гендерсон всегда испытывал благоговейный трепет перед Гитлером, похвалу которого постоянно стремился заслужить, а в данном случае ему наверняка предстояли оскорбления, и перспектива идти к лидеру нацистов! с предупреждением в критический момент съезда нацистской партии, когда партийные руководители готовы с пеной у рта возвеличивать Германию, испугала его. Он написал в Лондон, умоляя освободить его от этой миссии.

Правительство уступило, потому что Невиль Чемберлен принял иное решение: «Хватит этих глупостей вокруг Чехословакии, хватит этих настаиваний, что Франция должна выполнить свои договорные обязательства в отношении Чехословакии, ибо тогда Англия неизбежно окажется вовлеченной в войну против Германии». С другой стороны, становилось все более очевидным, что перспектива войны вызывает панику и в самой Франции. Люди, подобные полковнику Линдбергу и генералу Вьюлемену, сыграли свою роль слишком хорошо, а йремьер-мипистр Эдуард Даладье, его кабинет и французский генеральный штаб съеживались от страха перед перспективой увидеть Париж в развалинах и пламени пожарищ, вызванных бомбардировками. Этот вирус страха распространился и в Англии. Трудно было ожидать более благоприятной атмосферы для претворения в жизнь того замысла, который созрел в голове Чемберлена

1Б. Лиддел Гарт в своей книге «История второй мировой войны» следующим образом характеризует позицию английского правительства: «Германские документы указывают, что Гитлер во время встречи с Галифаксом в ноябре 1937 года заручился его особой поддержкой. Галифакс, в то время лорд-председатель со-

Такова была обстановка на 13 сентября 1938 года, когда в небольшом городке Эгер в Судетах произошла трагическая стычка, а заговорщики были готовы приступить к осуществлению своего плана, едва Адольф Гитлер объявит мобилизацию немецкой армии. Но 14 сентября английский премьер-министр объявил в палате общин, что на следующий день он выезжает в Германию для встречи с Гитлером в Берхтесгадене. Французский премьер Дала-дье, которого предварительно не проинформировали, немедленно позвонил в Лондон, чтобы выяснить, нужно ли ему также приехать в Берхтесгаден, но ему коротко ответили, что он должен остаться там, где находится: ход событий теперь определяли англичане.

Заговорщики в Германии надеялись, что Невиль Чемберлен внял их предупреждениям и летит в Берхтесгаден, чтобы вручить Гитлеру ультиматум, и на время прекратили свою деятельность. Во всяком случае, заговор можно было осуществить только тогда, когда фюрер находился в Берлине, а не в своей хорошо охраняемой крепости в Баварии.

За исключением трех своих доверенных лиц — министра финансов Джона Саймона, министра внутренних дел Самюэля Хора и Галифакса, — премьер-министр ни словом не обмолвился другим членам кабинета о планируемой поездке в Германию до тех пор, пока с немцами не были согласованы все вопросы, связанные с организацией его встречи с Гитлером. Однако Гораций Вильсон, первоначально предложивший такой подход к проблеме, знал об этом, как знал об этом и Гендерсон, который согласовывал этот вопрос в Берлине. Несостоятельность Галифакса как министра иностранных дел в том и проявилась, вета, второе по значению лицо в кабинете министров, дал понять Гитлеру, как показывает запись их беседы, что Англия предоставляет ему полную свободу действия в Восточной Европе... В февраля 1938 года Галифакс был назначен министром иностранных дел. Через несколько дней Гендерсон в конфиденциальной беседе с Гитлером, которая явилась продолжением ноябрьских переговоров Галифакса, сообщил ему, что английское правительство с пониманием относится к стремлению Гитлера осуществить «перемены в Европе» в интересах Германии. Документы свидетельствуют, что эти события ускорили действия Гитлера. Он понял, что зажжен зеленый свет, разрешающий ему движение на Восток. И такой вывод был вполне естественным». (В. L i d d е 1 Hart. History of the Second World War. New York, 1971, pp. 8, 9.) — Прим. ped.

что он не только не просил премьера взять его с собой в Германию, но и не выразил своего протеста, когда премьер-министр избрал кандидатуру Вильсона для поездки туда. Сопровождавшая премьер-министра группа была небольшая: Уильям Стрэнг, заведующий департаментом Центральной Европы Форин Оффиса, детектив из Скотленд-ярда и секретарь Киркпатрик. Для Горация Вильсона это был первый в жизни полет на самолете, а для Чемберлена — только второй, однако новые ощущения их не особенно беспокоили: Вильсон и Стрэнг были слишком заняты чтением поздравительных телеграмм и пожеланий успеха премьер-министру, когда самолет поднялся над аэродромом у Кента и взял курс на Германию.

Утром 15 сентября самолет приземлился в Мюнхене, где его уже ждали Риббентроп и Гендерсон. Последовал долгий путь поездом до Берхтесгадена, где прибывшим дали двадцать минут, чтобы привести себя в порядок после дороги, прежде чем начать на машинах подъем в горы в резиденцию Гитлера в Бергхофе. Невиль Чемберлен находился в машине вместе с Риббентропом; Вильсон, Стрэнг и Гендерсон следовали за ними в другой машине. На всем пути по обе стороны извилистой горной дороги выстроились эсэсовцы в черных мундирах. «Помню, как думал про себя, — вспоминал впоследствии Вильсон, — поднимаясь все выше в горы мимо всей этой охраны: «Интересно, выйдем ли мы отсюда живыми? Интересно, спустимся ли мы отсюда вниз когда-нибудь?» Сомнительно, чтобы эти страхи беспокоили Невиля Чемберлена; очевидно, у него не было никакой тревоги.