Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Но каждый раз кабаре открывалось, и Вернер Финк появлялся на сцепе со своим язвительным, как всегда, репертуаром.

25 января 1939 года помощник французского военно-воздушного атташе капитан Поль Стэлен сидел за столом вместе с генералом Карлом Боденшатцем, одним из главных помощников Геринга и четвертым наиболее влиятельным человеком в германских военно-воздушных силах. Француз наблюдал, как Боденшатц смеялся по поводу очередной колкости конферансье в адрес нацистских руководителей. «Пока что он не насмехается над люфтваффе», — заметил Боденшатц.

Красивый, общительный и популярный в своих кругах в Берлине, Поль Стэлен родился в Эльзас-Лотарингии и

1По-немецки это имеет два смысла: «Быть или не быть, вот вопрос» или: «Его или не его, вот вопрос».— Прим. авт. воспитывался там, когда эта область была под немецкой оккупацией во время первой мировой войны. Он прекрасно говорил по-немецки и являлся (немцы об этом и не знали) сотрудником Второго бюро. С тех пор как Стэлен два года назад появился в Берлине, он значительно преуспел в установлении контактов с руководством немецких военно-воздушных сил, хотя и сам признавал, что в этом ему в немалой степени сопутствовала удача. Примерно год назад, когда французский посол устраивал вечер, в последний момент ему стало известно, что один из гостей болен и не может прибыть. Стэлена попросили заполнить пустующее место за столом, и он оказался рядом с фрау Ольгой Ригеле — сестрой Германа Геринга. Симпатичный и очаровательный молодой человек, Стэлен, очевидно, понравился сестре Геринга. Спустя сутки его вызвал к себе посол и надменно сообщил, что, очевидно, он, Стэлен, произвел впечатление: его приглашали па званый обед к фрау Ригеле на следующий вечер. Стэлен по скромности подумал, что, как и других холостяков в дипломатических кругах Берлина, его еще раз приглашают заполнить пустующее место за обеденным столом. Ничего подобного: фрау Ригеле совершенно сознательно включила его в число гостей.

В конце вечера, когда все гости ушли, Стэлена попросили остаться, и оп с замирающим сердцем ожидал, что настало для него время расплачиваться за ужин. Он был готов на все, что не выйдет за рамки служебного долга и долга перед Францией. Ему только хотелось, чтобы фрау Ригеле была чуть моложе и стройнее. Однако вместо будуара хозяйки его ввели в кабинет, где вскоре к нему присоединились генерал Боденшатц и сам Герман Геринг, только что вернувшиеся с какого-то ужина у руководства военно-воздушных сил. Информация о планах Германии по созданию Западного вала, полученная в тот вечер Стэ-леном, явилась частью важного донесения, переданного на следующий день в Париж французским послом, а связи Стэлена с руководителями люфтваффе с того вечера все более укреплялись.

Боденшатц был одним из немногих высших офицеров военно-воздушных сил, кто осмелились покровительствовать кабаре «Комик». Основную часть посещавшей кабаре публики составляли преуспевающие немцы, показывавшие свою независимость от партии, и некоторые иностранные дипломаты и корреспонденты, а также вездесущие агенты гестапо. Хотя Боденшатц и был лояльпым обожателем своего шефа Гермапа Геринга и отражал в своих суждениях его точку зрения как в вопросах авиации, так и в политических вопросах, тем не менее он довольно часто и открыто высказывал критические замечания в адрес национал-социалистской политики и Гитлера. Кабаре «Комик» и выступающий там конферансье, казалось, приносили ому облегчение, когда он чувствовал себя особенно расстроенным. Во всяком случае это было хорошим местом для встречи со своим французским приятелем. Кому придет в голову, что между светской болтовней в этом крошечном помещении они обсуждали самые секретные вопросы? Особенно если к ним то и дело присоединялись хорошенькие девицы со сцены, чтобы выпить рюмочку за их столом.

Боденшатц не был шпионом. Все, что он говорил Стэ-лену, было заранее продумано и почти наверняка обсуждено с Герингом, чтобы произвести максимальное впечатление па молодого француза и чтобы быть уверенным, что все услышанное от них он передаст своим старшим начальникам. Стэлен был убежден, что сам Гитлер пришел бы в бешенство, если бы узнал, какая информация передается противникам.

В этот январский вечер Боденшатц, казалось, был в особенно хорошем настроении. Стэлен, однако, понимал, что никаких ошеломляющих новостей не последует. Он догадывался, что в настоящий момент Геринг полон энтузиазма усилить холодность в отношениях между французами и их английскими союзниками, начало которой было положено в Мюнхене. Политика в данный момент сводилась к тому, чтобы заигрывать с французами, глумиться над англичанами и вместе с тем внушить мысль, что между Францией и Германией можно установить мир, поскольку им нечего бояться друг друга.

«Надеюсь, вы доведете до сведения вашего посла, — сказал Боденшатц, — что Германия была бы очень рада дружескому соглашению с Францией. Тот факт, что мы создали линию оборонительных сооружений на Западе, является определенным доказательством наших мирных намерений. Вы же не будете строить оборонительный вал, если собираетесь наступать... Фюрер с величайшим доверием относится к Даладье. Позиция Даладье в Мюнхене и его твердость с итальянцами 29 29 Даладье резко ответил на притязания итальянской пропаганды на Ниццу, Корсику И Тунис. — Прим. авт. произвели большое впечатление на фюрера. Даладье завоевал уважение всех немцев. — Боденшатц вплотную наклонился к французу и добавил: — В этом я заверяю вас. Ибо для Гитлера значительно более существенным фактором является то, кто возглавляет иностранное государство, чем его военная организация. Вот, например, Чемберлен. Фюрер никогда не стал бы придерживаться унизительной для Англии политики, если бы во главе ее стоял кто-либо вроде Ллойд-Джорджа, а не Чемберлен».

Их беседа была прервана очередным появлением на сцене Вернера Финка. Последующие полчаса они пили, смеялись и флиртовали с подсевшими к ним девицам из кордебалета. Когда они вновь остались вдвоем, Боденшатц заговорил о военно-воздушных силах Германии. ВВС подвергаются реорганизации и обновлению, сказал он и поспешно добавил, что это делается «не для запугивания наших друзей, а для сдерживания наших врагов». Во главе программы авиационного перевооружения ставится генерал Удет. К 1941 году численность люфтваффе должна быть утроена, и «если бы не нехватка сырья, они бы уже были в три раза больше, чем сегодня».

Генерал опять переключился на мирную тему и стал доказывать необходимость установления франко-германского взаимопонимания. В глазах его появился огонек. «Известно ли вам, кто еще в этом крайне заинтересован? — спросил он. — Американец, полковник Линдберг. Больше об этом я пе могу вам ничего пока сказать. Но вы сами увидите; очень скоро вам последует соответствующий звонок из Парижа».