Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

1«Физелир шторх» — название разведывательного с коротким разбегом самолета, который в то время разрабатывался немцами.— Прим. авт.

Из министерства авиации Стэлеп направился прямо в аэропорт, тут же вылетел в Берлин и немедленно доложил об этой странной истории генералу Жеффрие. «Я не могу этому поверить! — развел руками военно-воздушный атташе. — Не могли они настолько рехнуться, чтобы думать о подобных вещах!»

Посол встретил известие спокойнее. Как политический деятель, он пе исключал никаких возможностей и поручил Стэлену сразу же начать переговоры.

Через несколько дней Стэлеп прибыл к генералу Удету в Берлине. Его сразу же провели в кабинет, где он застал генерала в компании трех его коллег из люфтваффе.

Удет дружески приветствовал француза, по-медвежьи похлопав его по спине, и палил ему большой бокал коньяку. Стэлен поспешно осушил его, ибо здесь было пе место и не время, чтобы показывать свое воздержание.

После нескольких минут добродушных подшучиваний — популярная берлинская красавица возгорелась страстью к Стэлену, и этот факт стал известен многим — молодой помощник военно-воздушного атташе решил объяснить генералу, что он пришел, чтобы переговорить относительно «Физелир шторх».

Генерал Удет сделал вид, будто пе понимает подлинного смысла этих слов.

«Да, да, — ответил он. — «Физелир шторх» уже производится и будет очень полезным самолетом. В каком количестве собирается Франция закупить эти самолеты?»

«Я говорю пе о самолете,—пе скрывая своего крайнего удивления, ответил Стэлен. — Я говорю о проекте «Физелир шторх».

Генерал Удет наполнил свой бокал и осушил его, затем наполнил бокалы своих гостей и стал уговаривать их выпить еще. Он был очень пьян. Наконец он сказал: «Хорошо, я знаю. Вы заинтересованы в двигателе «Даймлер-Бенц». Все, что я сказал о самолете «Физелир шторх», суммирует вопрос. Что вы собираетесь делать?» — Он начал смеяться; к нему присоединились его друзья. Стэлеп также смеялся, ибо ему больше ничего не оставалось. Он начал понимать, что немцы обманывают их. Они были удивлены, что полковник Линдберг клюнул на эту приманку, пони, должно быть, еще больше удивились, узнав, что французы серьезно восприняли подобное предложение. На немцев это произвело определенное впечатление — не столько наивность Линдберга, сколько жалкая готовность Франции добиться любого улучшения своих отношений с рейхом. Разумеется, на этом затея и окончилась.

В начале февраля слухи о злополучном плане франкогерманского сотрудничества дошли и до конферансье кабаре «Комик».

«Слышали о новой франко-германской пташке, которую высидели в птичнике во Франкфурте? — однажды вечером обратился Вернер Финк к залу. — Это результат спаривания немецкого орла и страсбургского гуся. Как только птенец вылупился из яйца, он первым делом попытался своей правой лапкой сделать приветствие по-нацистски и тут же упал, пронзительно крича. «О чем это ты говоришь? — спросила птичница, помогая птенцу встать па ноги. «Хайль Гитлер!» — ответил птенец, выплевывая грязь из клюва. «Для тебя это, возможно, и звучало как «Хайль Гитлер, — сказала птичница, — но для меня это скорее звучало как «дерьмо».

Бодепшатц снова смеялся вместе со Стэлепом.

По мнению Чемберлена, Мюнхен решил судьбу Чехословакии и Восточной Европы: с этого момента им была уготована судьба районов, входящих в германскую сферу влияния. Хотя он и позаботился о том, чтобы никто за пределами его самого ближайшего окружения — разумеется, ни парламент, ни общественность — ничего не знал о таком ошеломляющем отказе от британских интересов в Европе, свою точку зрения он все же передал американскому послу Джозефу Кеннеди через лорда Галифакса. За чашкой чая с Кеннеди министр иностранных дел поделился мнением премьер-министра об обстановке после Мюнхена. Галифакс сообщил, что, по мнению Чемберлена, нет оснований опасаться войны, пока Гитлер не предпримет прямого вмешательства в дела Англии или ее доминионов. Кеннеди сообщил в Вашингтон, что, по мнению Галифакса, «в ближайшее время Гитлер устремится на Данциг, урегулировав этот вопрос с Польшей, и затем — на Мемель, при покорном согласии со стороны литовских властей и что даже если Гитлер решится напасть па Румынию, Англии следует заниматься своими собственными делами». Галифакс снова заявил, что Великобритания никогда бы не впуталась в чехословацкую проблему и уйа-ствовала в решении этой проблемы только из-за Франции.

Очевидно, мысль, что Великобритания вместе с Францией согласились в Мюнхене гарантировать неприкосновенность границ этого урезаннного государства, вызывала отвращение у премьер-министра, и он решил, что никакая сила па свете не заставит его осуществить эти гарантии в случае нового кризиса. В этом главном вопросе Чемберлен и Гитлер были единодушны, хотя и по разным соображениям. Гитлер ставил своей целью полный развал Чехословацкой республики, и события внутри этой страны, казалось, играли ему на руку.

Вскоре после Мюнхена Словакия все настоятельнее стала требовать автономии в составе теперь уже федерального государства. Во главе Словацкой Народной партии стал Тисо, и через три месяца Словакия и Закарпатская Украина получили автономию. Эмиль Гаха стал президентом в Праге, а Йозеф Тисо — премьером Словакии.

Как же теперь сделать фюрера более сговорчивым? Чемберлен решил попытаться добиться этого через Муссолини, который, по мнению британского премьера, пользовался большим влиянием па Гитлера. 27 ноября из Лондона полетела телеграмма британскому послу в Риме лорду Перту с просьбой подготовить встречу Муссолини и премьер-министра.

Посол его величества в Италии лорд Перт, кавалер и рыцарь высших орденов и титулов, считал Муссолини чудесным человеком. Лорд был решительным противником английской политики противодействия любым акциям Италии, от завоевания Абиссинии и до поддержки Франко в Испании, и надеялся, что его любовь к итальянцам будет взаимной. Будучи беспечно наивным, он не понимал, несмотря на неоднократные предупреждения, что итальянцы получили ключ к английскому дипломатическому коду через своего агента в английском посольстве и что все его донесения в Лондон, как и материалы, высылаемые Форин Оффисом, попадали в руки Муссолини и министра иностранных дел Чиано в течение каких-нибудь часов. Дело доходило до того, что иногда Чиапо цитировал ему выдержки из его же донесений, но лорд не догадывался, что кто-то информировал Чиано о содержании этих донесений.

Одним из обстоятельств, затруднявших визит Чемберлена в Италию, было то, что ему предстояло встречаться «на дружеской основе» с диктатором, самолеты которого в это самое время преднамеренно бомбили английские корабли на Средиземном море.