Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

К огорчению адмирала Дракса, у которого болело горло, все участники заседания последовали примеру маршала Ворошилова и почти непрерывно курили. Сначала адмирал только покашливал, но потом его стал раздражать

табачный дым. Уже само начало конференции не предвещало французам ничего хорошего, ибо маршал Ворошилов сразу встал и торжественно зачитал документ, подтверждавший полномочия советской делегации, в котором говорилось, что она «уполномочена подписать военные соглашения, направленные на поддержание мира против агрессии» 49 49 Переговоры открылись обсуждением процедурных вопросов, по которым были приняты согласованные решения. Начало переговоров военных миссий сразу же показало, что английское и французское правительства в действительности не хотели сотрудничать с СССР. Уже то обстоятельство, что этим миссиям понадобилось для прибытия в Москву 17 дней, что они состояли из второстепенных лиц, а английская делегация не имела полномочий не только на заключение военной конвенции, но и вообще на ведение переговоров, не могло не вызвать сомнений в искренности стремлений правительств Англии и Франции. Эти сомнения еще более усилились, когда выяснилось, что английская и французская военные миссии не имели даже предварительного военного плана, предусматривающего совместные операции против общего врага. Таким образом, первые же заседания военных миссий показали, что английское и французское правительства не относились серьезно к военным переговорам с СССР. Они вновь подтвердили, что Англию и Францию больше интересовали разговоры о переговорах, чем достижение реальной договоренности о сотрудничестве с Советским Союзом против фашистских агрессоров. (СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 698.) —Прим. ред. .

Повернувшись сначала к генералу Думенку, а затем к адмиралу Драксу, Ворошилов попросил их довести до сведения присутствующих, какими полномочиями наделили правительства Англии и Франции своих представителей для ведения переговоров.

Генерал Думенк оказался в некотором замешательстве, однако затем начал быстро импровизировать. Он предъявил свои полномочия, подписанные премьером Даладье; к счастью, в них содержалась фраза, утверждавшая, что Думепк «уполномочен вести переговоры по всем военным вопросам». Хотя он, разумеется, не имел полномочий подписывать какой бы то ни было документ, эта фраза, казалось, удовлетворила русских.

Затем Ворошилов обратился к английскому адмиралу. Тот был вынужден признаться, что никаких письменных полномочий он не имеет. Однако, добавил адмирал, советской делегации должно быть совершенно очевидно, что вряд ли английское правительство стало бы посылать делегацию, не наделив ее соответствующими полномочиями. А вот документов, определяющих ее полномочия, действительно не было.

Ворошилов был шокирован и раздражен. Посовещавшись с генералом Шапошниковым, начальником штаба Красной Армии, он встал и выразил сожаление, что советскую делегацию поставили в такое положение, когда она вынуждена вести переговоры с делегациями, не имеющими никаких полномочий. «Возможно, следует внести ясность, — отвечал Думепк. — Делегации двух западных держав не ведут переговоров о заключении договоров; они просто будут рекомендовать своим правительствам определенные пункты соглашений». Думенк сказал, что делегации Франции и Англии будут усиленно добиваться решений и усердно работать на переговорах...

Ворошилов снова посоветовался с Шапошниковым и затем с неохотой согласился на продолжение переговоров. Но почти тут же он ошеломил делегации Англии и Франции, потребовав, чтобы те раскрыли в деталях свои планы действий по обороне всех трех держав на случай агрессии. «У нас имеется полностью отработанный план, охватывающий все до малейших подробностей, — сообщил он. — Имеются ли у французской и английской делегаций планы и предложения о действиях в случае нападения па нашу страну»?

Адмирал Драке закашлялся. Это был именно такого рода вопрос, какие, он надеялся, не будут задавать. Ведь оп получил от своего правительства строгое указание уклоняться от ответов на эти вопросы. Разумеется, это был один из тех вопросов, которые обнаруживали едва скрываемые подозрения, существовавшие между Западом и русскими. «Эта комедия с выкладкой на стол военных секретов, — писал впоследствии капитан Бофр, — обеспокоила как Великобританию, так и Францию. Они все больше утверждались в мнении, что Советы организовали эти переговоры для получения в самый канун войны общего представления о наших плапах с тем, чтобы затем, само собой разумеется, информировать немцев».

На самом деле русские не имели подобных намерений.

На переговорах в Москве генерал Думенк выступал от имени французской и английской делегаций. В ответ на просьбу русских он сообщил, какие силы Франция выставит в случае военного конфликта, однако в своих выступлениях он так часто обходил конкретные вопросы, что Ворошилов даже резко заметил: «Ваши заявления бессмысленны».

Адмирал Планкетт-Драке не мог добавить ничего толкового к заявлениям своего французского коллеги и поэтому довольствовался заверениями о силе и мощи британского военно-морского флота. Покраснев от возмущения, Ворошилов в конце концов поднялся и сказал: «Я еще раз спрашиваю, какие действия на суше, по мнению генеральных штабов Франции и Великобритании, должен предпринять СССР в случае агрессии против Франции, Польши и т. д. Давайте не будем затуманивать этот вопрос, мы теперь говорим только о сухопутных войсках и их действиях. Я поставлю перед вами, генерал и адмирал, несколько вопросов, которые, может быть, внесут для вас ясность относительно моей точки зрения...»

И здесь всплыли важнейшие вопросы, ответов па которые ждали все в Советском Союзе: «Даст ли Польша согласие на ввод советских войск в «вильнюсский коридор» 1с тем, чтобы они могли войти в соприкосновение с противником, даст ли Польша согласие на ввод наших войск в Галицию и разрешит ли она проход наших войск в Румынию? Эти вопросы являются для нашей делегации кардинальными в настоящих переговорах». Но в том-то и дело, что это были именно те вопросы, которые английская и французская делегации договорились между собой не обсуждать, поскольку как они, так и их правительства знали, что Польша никогда не позволит русским войскам вступить на свою территорию.

Больше того, хотя поляки и маскировали такое отношение к русским ярым антикоммунизмом, но у них имелась большая провинность перед ними. Когда Россия была слаба после революции, поляки украли у нее огромные куски территории.

Силясь подобрать такой ответ, который удовлетворил бы Ворошилова, генерал Думенк, должно быть, про себя проклинал поляков за бессмысленность их возражений. Неужели поляки не понимают безвыходности своего поло-