Наталья Пушкарева - Женщины Древней Руси

Иной характер как в юридическом, так и в социально-экономическом отношении имели наследуемые женщинами земли, не являвшиеся их частной феодальной собственностью. У великих княгинь такие земли составляли особый, прижизненный удел. В него входили деревни, села, волости, традиционно принадлежавшие вотчиннице при жизни и передававшиеся по завещанию из поколения в поколение («дедина», «отца моего вотчина»). Обычно эти владения выделялись в земельных массивах одного или нескольких сыновей, причем завещатель указывал на обязательность передачи их после смерти владелицы обратно в родовую вотчину [475] АСЭИ. Т. II. № 184; Т. III. № 67, 67а, 256; ДДГ. № 4, 12, 17, 71; АФЗХ. Ч. И. № 15; ГВНП. № 110. . В составе удела могли быть купли и другие приобретения мужа. «А что… Новое селце, что есмь купил, и Олександр святый, что есмь купил на Костроме, то даю княгини своей», — завещал Иван Калита. «Примыслы» и «прикупы» мужа могли со специальной оговоркой переходить и в полную собственность княгинь: «А теми примыслы всеми благословляю княгиню свою, а в тех примыслах волна моя княгиня, сыну ли которому даст, по души даст. А дети мои в то не въступаються…» [476] ДДГ. № 1. С. 8; № 12. С. 34. См. также: АЮ. Т. I. № 416. С. 445.

Объем прав великих княгинь на данный «до живота» удел, состоявший из традиционно наследуемой земли и «прикупов» супруга, сводился к осуществлению на его территории функций государственной власти (право управления, суда, податей, фиска) без вмешательства каких-либо представителей великокняжеской администрации. Но земли данного «до живота» удела нельзя было продать, заложить и передать по завещанию. Важной отличительной чертой прижизненных уделов было то, что они включали области с преимущественно черным крестьянским землевладением. Крестьянское население и мелкие вотчинники этих уделов подчинялись юрисдикции великих княгинь [477] ДДГ. № 12, 22, 616; ср.: АСЭИ. Т. I. № 106, 641, 642. .

Существенное значение имеет вопрос о том, что жаловали знатные женщины: лично им принадлежащую недвижимость или же лишь земли, переданные им во временное владение? Заметим, что купли, продажи, обмены и другие сделки осуществлялись только с частной феодальной собственностью. Сохранившиеся в монастырских архивах жалованные грамоты великих княгинь и по содержанию документов, и по их формуляру аналогичны жалованным грамотам великих князей. Среди них имеются пожалования земли как «по своей душе», так и «по приказу мужа», «по государя своего грамоте», «по благословению государя своего» и т. п. Если земли не входили в состав неотчуждаемого удела княгинь, то передача их специально оговаривалась в духовнои супруга [478] Всего насчитывается 19 пожалований «по приказу» мужа. Ср.: духовную в. кн. Софьи Витовтовны, в которой она жалует сноху в. кн. Марию Ярославну землями (ДДГ. № 57. С. 175–178), и жалованные грамоты самой в. кн. Марии Ярославны (АСЭИ. Т. I. № 54, 160, 341; Т. II. № 444; Т. III. № 236). .

Чаще всего при наследовании родительской вотчины явный приоритет имели сыновья. Но во многих духовных «части» земель, наследуемые женой и сыновьями, либо вовсе не разделялись, либо были приблизительно равны, а иногда выдел матери превышал выдел каждого из сыновей [479] ГВНП. № 144. С. 195; ДДГ. № 17, 71; АФЗХ. Ч. II. № 15. . Князь Семен Иванович Гордый весь свой удел, полученный от отца, с прикупленными в Переяславле, Юрьеве, Владимире, Костроме селами даже при наличии родственника-мужчины (возможно, сына, упомянутого в грамоте) безусловно передал своей жене [480] ДДГ. № 61. С. 193–199; № 3. С. 13. Л. В. Черепнин в отличие от М. Н. Тихомирова ( Тихомиров М. Н. Древняя Москва. М. 1947. С. 39) считал, что Семен Иванович умер бездетным и именно этим объясняется его безоговорочная передача удела жене — княгине Марии, урожденной княжне тверской ( Черепнин Л. В . Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. I. M., 1957). . Есть и альтернативные ситуации, например такой дискриминирующий собственнические права женщин казус: завещатель, не имевший сыновей, предпочел передать основную часть вотчины «по душе» монастырю, а не жене, сделав при этом следующее примечание: «А, даст бог, родится у моей княгини сын, благословляю сына своего своею отчиною. А по души даю в Омифов монастырь свою вотчину, волость Буи город… и сын мой у тех монастырей те земли выкупит…» [481] ДДГ. № 98. С. 407. Тем не менее женщины, и прежде всего жены, входили в целом в первый ряд наследников. Не случайно, предвосхищая возможность разорения земельного выдела княгинь ордынцами, завещатели указывали: «Вам, сыном моим, княгини поделите вы ся опять тыми волостьми на то место». В случае смерти одного из сыновей мать получала часть его земельного наследства, причем именно на нее возлагалась обязанность «поделить того уделом сынов» [482] Там же. № 1. С. 8; № 12. С. 35. .

Итоги анализа 97 актов XIV–XV вв. и упоминаний в них о правах женщин привилегированного сословия на приобретение недвижимой собственности сведены в обобщающую таблицу 2 (см. Прил.).

Среди различных способов получения женщинами привилегированного сословия прав на недвижимую собственность необходимо отметить и участие жен и вдов феодалов в процессе колонизации. В рассматриваемое время она осуществлялась главным образом на землях Русского Севера, Обонежья и Подвинья. Новгородские феодалы быстро прибирали к рукам эти окраинные и малонаселенные районы путем простой экспроприации общинных земель, реже покупки. В их числе были Наталья Бабкина, владелица земельного массива в Шунгском погосте Обонежской пятины, и боярыня Анастасия, «жена Ивана Григорьева», увеличившая свои владения за счет волостей в Пудожском погосте в Обонежье и на Емце в Подвинье. Своими, хотя и небольшими, территориальными приобретениями распоряжались в этих районах жены своеземцев, например Мария Федоровна, жена своеземца Остафьева [483] См.: Витов М. В . Историко-географические очерки Заонежья XVI–XVII вв. М., 1962. С. 20, 21, 78; Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV — начало XVI в. / Под ред. А. Л. Шапиро. Л., 1971. С. 253, 265; ПКОП. С. 177–182, 285. .

Но конечно, наиболее колоритной фигурой в истории колонизации Обонежья и Подвинья была Марфа Борецкая. Организация ее владений позволяет отметить некоторые черты, характерные для общей тенденции развития феодальной собственности женщин на недвижимость. На основании описаний владений Марфы Борецкой по материалам Новгородских писцовых книг [484] НПК. Т. I, IV, VI; Переписная окладная книга Вотской пятины. Ч. II // Временник общества истории и древностей российских. Кн. VI. М., 1851; Андрияшев А. М. Материалы по истории Новгородской земли. Шелонская пятина по писцовым книгам 1498–1576. Т. I. М., 1914; Самоквасов Д. Я . Архивный материал. Т. I. M.. 1905. С. 89–90; Петрова Р. Г. Отрывок из писцовой книги конца XV в. // Источниковедение отечественной истории. Сб. ст. М., 1980. С. 238–275. можно заметить (см. Прил., табл. 4), что владения «посадницы» и на основной территории Новгородской республики были весьма значительны: земельный массив на территории Деревской, Бежецкой, Шелонской, Вотской и Обонежской пятин составлял 91,1 % всей ее земельной собственности [485] Наши подсчеты расходятся с подсчетами владений М. И. Борецкой, сделанными ранее. С. А. Тараканова-Белкина не учитывала приобретений Марфы в Обонежье (см.: Тараканова-Белкина С. А. Боярское и монастырское землевладение в Новгородских пятинах в домосковское время. М., 1939. С. 93). Это упущение приняла во внимание А. П. Шурыгина, однако и ее подсчеты не полны: 734 деревни, 1458 дворов, 1865 людей, 1200 обеж по новому письму (см.: Шурыгина А. П . Новгородская боярская вотчина в XV в. Боярская вотчина Борецких. Дисс… канд. ист. наук. Л., 1948), поскольку ею не были учтены мелкие и мельчайшие владения (волостки) в нескольких пятинах. Данные А. П. Шурыгиной использовались неоднократно. См., например: Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV — начало XVI в. С. 330. . Изучение процесса развития женского землевладения в XIV–XV вв., а также источников о получении недвижимой собственности дает право предположить, что это были земли, полученные либо в приданое, либо по наследству, либо в качестве покупки, либо путем прямого захвата у другого феодала, даже у великого князя [486] Архангельский сборник. Ч. I. Кн. 2. СПб., 1865. С. 175–176; ПСРЛ. Т. XII. С. 224 (под 6936 г.); ГВНП. № 77. С. 130. . Сам факт владения Марфой основным массивом принадлежащих Борецким земель при наличии совершеннолетних сыновей указывает на распространенность казуса вступления матери в пользование «добытком» по праву старшинства и родительской власти, о чем уже шла речь. Видимо, то, что Марфа не выходила еще раз замуж, позволило ей сохранить основную часть владений мужа в собственных руках, не передавая ее сыновьям.