Николай Платошкин - Че Гевара

27 ноября Паис получил закодированную телеграмму из Мексики, сообщавшую, что «Гранма» прибудет на Кубу 30 ноября. Но штурман сбился с курса, о чем ни на Кубе, ни в Мексике никто не знал. 28 ноября на собрании боевых групп «Движения 26 июля» в Сантьяго-де-Куба было торжественно зачитано обращение Эрнста Тельмана к коммунистам Гамбурга [78] В 1923 году коммунисты Гамбурга подняли под руководством Эрнста Тельмана восстание, которое должны были поддержать в других городах Германии. Но на тот момент руководство компартии уже отменило восстание, просто курьер с этим известием прибыл в Гамбург слишком поздно. . 29 ноября было отпечатано 10 тысяч листовок, которые, правда, так и не успели распространить среди населения.

Утром 30 ноября вооруженные группы атаковали все полицейские участки Сантьяго-де-Куба. Несмотря на крайнюю скудность в вооружении повстанцев (56 винтовок и пистолетов, один пулемет и один миномет), внезапность удара сделала свое дело, и город фактически перешел под контроль Паиса. Но всего лишь на пару часов. Скоординировать все акции не удалось, так как некоторых участников восстания арестовали еще до его начала. Казармы Монкада планировалось обстрелять из единственного миномета, но и этого не получилось (расчет миномета также был арестован). Полиция быстро подтянула подкрепление, и уже в 11 часов утра восставшие получили приказ отступить.

А «Гранма» была еще в трех днях пути от места высадки. 30 ноября экипаж по радио узнал о восстании и на следующий день взял прямой курс на Кубу. Кастро был очень раздосадован преждевременным началом восстания (а скорее своим собственным опозданием) и произнес: «Как бы я хотел уметь летать!» Медлить было нельзя, и люди напряженно всматривались в море, пытаясь уловить очертания маяка Кабо-Крус, где их должны были ждать люди Паиса. Один из партизан (бывший лейтенант ВМС Кубы) даже упал за борт. Запасы воды и пищи подошли к концу, приходилось экономить и топливо для двигателя. Только днем 2 декабря экипаж увидел очертания кубинского берега.

Яхта села на мель, и на берег пришлось высаживаться по пояс в воде. Из-за этого большую часть боеприпасов пока оставили на корабле. Тут еще выяснилось, что берег представляет собой мангровое болото протяженностью два километра, которое было очень сложно форсировать. На тот момент «Гранму» уже засек сторожевой корабль, и вскоре место высадки стали бомбить правительственные ВВС. Правда, в этом смысле мангровые заросли как раз очень помогли — в их чаще партизаны были абсолютно незаметны.

Че так описал высадку: «Заплетающейся походкой мы ступили на твердую землю, являя собой армию теней, армию призраков, которая шла, подчиняясь импульсу какого-то скрытого психического механизма» 106.

А до Сьерра-Маэстры было еще около 40 километров. Ослабленные морской болезнью и тяжелым маршем через болото, 5 декабря бойцы остановились на отдых в местечке Алегрио-дель-Пио и стали жадно поглощать побеги сахарного тростника. Они не знали, что к месту высадки стянуто уже более тысячи солдат и офицеров правительственных войск. Примерно в 16.15 на лагерь повстанцев напали солдаты. Партизаны были застигнуты врасплох, и боя не получилось. Отряд рассеялся, хотя прямые потери были невелики (погибли четыре бойца), что свидетельствовало о плохой боевой подготовке батистовской армии.

Че схватил ящик с боеприпасами, в который сразу же попала пуля. Вторая пуля угодила ему в шею, и Че счел ранение смертельным. Он неподвижно лежал на земле, стараясь умереть достойно. Его вывел из прострации Хуан Альмейда — он стал трясти Че, и они смогли добежать до леса. На поверку ранение оказалось касательным и совершенно не опасным. Рядом падали замертво боевые товарищи, кто-то кричал, что надо сдаваться. Ему отвечал отчаянный рев Камило Сьенфуэгоса: «Здесь никто не сдается!»

Поражение партизан было полным. Отряд Кастро рассеялся на мелкие группы, которые сами по себе пробивались в горы. Большая часть оружия и боеприпасов была потеряна. Часть отряда (22 человека) батистовцы захватили в плен. Их осудили на шесть лет тюрьмы. Многих пленных расстреляли без всякого суда. Кубинский диктатор поспешил объявить о полном разгроме партизан и смерти Фиделя Кастро. В бою погиб всего один солдат правительственной армии и двое были ранены.

6 декабря 1956 года в госдепартамент зашел кубинский посол Кампа. Он описал Кастро как опасного фанатика, но заверил американцев, что кубинский народ его не поддержит 107. Ведь экономика Кубы процветает. Батисту-де, напротив, поддерживают не только офицеры, но и солдаты. А в народе президента любят еще больше, чем в 1952 году, когда он пришел к власти. Американцев Кастро вообще не интересовал (они его явно недооценивали), и в госдепартаменте поинтересовались только, не вовлечены ли коммунисты в происходящие на Кубе события. Кампа, подобострастно напомнив, что Куба разорвала дипломатические отношения с СССР, сказал, что нет никаких сомнений — «элементы коммунистической партии Кубы, действующей в подполье, поддерживают “Движение 26 июля” как только могут» 108.

Американцы не зря интересовались кубинскими коммунистами — НСП оказалась единственной крупной политической силой Кубы, поддержавшей Кастро в специальных заявлениях 6 и 11 декабря. Правда, коммунисты, как и раньше, выражали свое несогласие с методами борьбы «Движения 26 июля».

Группа партизан (пять человек), в которой был и Че, продвигалась к горам практически без воды. Из еды осталась банка сгущенного молока. Да и с ней случилась незадача — один из партизан сунул банку в карман дыркой вниз, и когда все захотели есть, оказалось, что молока-то и нет. На берегу моря партизаны ночью поймали несколько крабов и съели их сырыми — разводить огонь они не решались.

Вокруг время от времени звучали выстрелы — местность прочесывали армейские патрули. Че ориентировался, как ему казалось, по Полярной звезде и вел товарищей на восток по направлению к Сьерра-Маэстре. Только потом он узнал, что его звезда-ориентир отнюдь не была Полярной, и группа чисто случайно действительно пробиралась к горам.

12 декабря 1956 года группа увидела крестьянскую хижину, но зайти не решилась — было слышно, что кто-то произносит тост за товарищей по оружию. Вероятно, в хижине находились солдаты. На следующий день партизаны были уже на исходе сил, некоторые отказывались идти дальше. Дождевую воду с помощью ингалятора Че высасывали из каменистых впадин.

Но тут на дороге попался еще один крестьянский дом и, несмотря на предостережения Че, партизаны постучали в дверь. Им повезло — оказалось, что хозяин принадлежит к подпольной сети поддержки «Движения 26 июля».

Партизаны решили переодеться в крестьянскую одежду и рассредоточиться по окрестным хижинам. Оружие и боеприпасы спрятали в одном доме. Только Че, как фактический командир этого маленького подразделения, оставил себе пистолет. Выдвинувшись в разведку, партизаны узнали, что армия захватила только что оставленный ими поселок и обнаружила оружие. Тут впервые Че понял, что среди крестьян Сьерры были не только друзья, но и шпики полиции (чибатос), которые еще не раз станут досаждать повстанцам.