Булат Рахимзянов - Москва и татарский мир

Казаки — в Золотой Орде и позднезолотоордынских государствах низший из военнообязанных слоев, лишенный привилегий уланов, беков, мурз.

Летописных сообщений два: в первом говорится о том, что в сентябре 1444 г. «приходиша Татарове на Рязанскиа украины», а во втором — «тоя же осени воеваша Татарове Мордву».

Летописи упоминают его в различных местах: под Муромом и «Новгородом Нижним Старым».

Наиболее вероятно, что место, о котором здесь идет речь, это черкасский анклав вдоль Днепра, вниз по течению от Киева, широко известное пристанище для перебежчиков из Степи.

Набег — пограничные военные действия с целью грабежа, возглавляемые, как правило, незнатными представителями татарской аристократии. Не ставили своей целью решение каких-либо серьезных вопросов (возобновление даннических обязательств и т. д.). Часто не были согласованы с ханом.

Дети боярские (ед. ч. сын боярский ) — низший разряд служилого сословия, мелкие феодалы в XѴ — начале XѴIII в., как правило, провинциальные, часто не имеющие собственных земельных владений и несущие службу при дворе, в приказах, в полках, при крупных феодалах.

На то, что здесь имеется в виду именно Улуг-Мухаммед бин Ичкеле-Хасан, от имени которого выступали татары, а не его сын Махмуд, который непосредственно «бился» с Василием II, указывает словосочетание «великий царь». «Великим» могли назвать только хана Улуса Джучи, но никак не первого «автономного» казанского хана Махмуда бин Улуг-Мухаммеда.

Я имею в виду случаи открытой констатации источниками данного факта (преднамеренного убийства).

Косвенным доказательством экстраординарности ситуации с Мустафой служит миниатюра Лицевого летописного свода. Лишь в чрезвычайно редких случаях иллюстраторы делают попытку передать монгольский тип лица или какую-нибудь иную реалистичную деталь. Длинные усы и чуть раскосые глаза выделяют, например, татарского мурзу Челубея в изображении его поединка с иноком Александром Пересветом на Куликовом поле или царевича Мустафу в сцене битвы на р. Листани в 1443 г. А. В. Мартынюк предположил, что к подобным средствам художественного выражения авторы миниатюр прибегали в тех случаях, когда хотели подчеркнуть необычность, экстраординарность события.

Сын Касима, второй правитель Мещерского городка (Касимова).

Самые поздние из них датируются временем до 12 сентября 1472 г.

Впервые появляется в той же грамоте Ивана III с его братом Иваном Васильевичем Волоцким, заключенной 13 февраля 1473 года.

Хотя не следует исключать того, что периодически он все же выплачивался.

По всей видмости, он приходился хану «Престольного владения» (Большой Орды) Ахмеду племянником, т. е. был сыном хана Махмуда и внуком хана Кучук-Мухаммеда соответственно.

Позднее Вологда использовалась как место ссылки для еще одного «ослушника» великого князя — бывшего казанского хана Али бин Ибрагима (Алегам), который с семьей был сослан в этот город после пленения в Казани войсками Ивана III в известном взятии Казани «саблею» в 1487 г.

Вотчина — земельное владение, принадлежащее феодалу потомственно (от слова «отец») с правом продажи, залога, дарения. Вотчина составляла комплекс, состоящий из земельной собственности (земли, построек и инвентаря) и прав на зависимых крестьян.

Шейх — знаток богословско-правового комплекса, богослов-законовед.

Хан Шейх-Ахмед бин Ахмед — правитель Большой Орды (примерно 1488–1502 гг., с перерывами; до 1500 г. — в соправительстве с братьями), сын хана Ахмеда.

Это Хаджике (т. е. Хаджи-Ахмед бин Дин-Суфи) — ордынский, а затем и крымский «князь» (беклербек).

Калга — титул второго по значимости после хана лица в иерархии Крымского ханства. Должность калги была учреждена ханом Менгли-Гиреем бин Хаджи-Гиреем. Каждый хан при вступлении на престол назначал калгу — почти всегда из числа своих братьев, сыновей или племянников. Должность калги занимали только султаны из ханского рода Гиреев.

С перерывами; до 1500 г. — с братьями-соправителями .

Зависимость Москвы от Шейх-Ахмеда проявилась, в частности, в факте выплаты «выхода» в промежутке 1500–1502 гг. Хотя этот факт, скорее всего, являлся единичным актом, а не признаком системы, «формальное признание зависимости от хана» (А. А. Горский) однозначно можно признать.

Бий (в русских источниках — «князь») — верховный правитель в Ногайской Орде, происходивший из рода потомков Эдиге («Едигея») Мангыт.

По наблюдениям В. В. Трепавлова, Шибаниду Ибаку (Ибрагим бин Махмудек) — хану Ногаев — удалось сохранить некоторую независимость и дистанцию от ногайских аристократов.

Иногда этот процесс растягивают до 1515 г.

Данные об этом содержатся не только в речах крымских вельмож (что еще можно квалифицировать как «сообщения одних интриганов другим с целью дискредитировать легитимного правителя и свергнуть его»), но и в отчетах русских дипломатов своим патронам.

Думаю, особого доверия среди дипломатических документов заслуживают донесения русских послов о состоянии дел в Крыму (а не грамоты крымских вельмож, к примеру — они вполне могли приукрашивать события и просто дезинформировать противоположную сторону, т. е. Москву) — их задачей, гарантом качественного исполнения которой служила жизнь посла, было сообщение адекватной, наиболее приближенной к реалиям информации своему государю. В случае же предоставления недостоверной информации послов попросту могли «на кол всадити» у себя же на родине. Проделать же подобное с крымской стороной (ханом, его князьями и т. д.) Москве не представлялось возможным (хотя желание, я думаю, было большое).

В числе прочего Ахмед рекомендовал послу от имени Василия III сказать хану, что, в крайнем случае, «яз ( Василий III. — Б. Р .) себе другое поищу в Нагаех и в Азторокани». Русский посол отметил: «а то, государь, Ахмат молвил имянно Иогаи и Азтороканью», демонстрируя прекрасное владение нюансами татарской позднезолотордынской политики — Ногаи и Астраханское ханство были на тот момент злейшими врагами Крыма.

В «грамоте потаеной» Ахмед писал великому князю: «Пошли свою рать, чтоб взяли Киев… а сее бы зимы Киев взяв, ты да мне брату своему дал, ино бы в нем яз ( Ахмед. — Б. Р .) сидел; а после того Вилну и Троки, королевской стол, яз взяв да тебе дам».