Борис Базаров - Монгольская империя и кочевой мир

Ибн-аль Факих (манускр. Машад, f. 171b), цит. по: [Волин 1939, с. 153], говорит, что «у них есть царство и они занимают среди них (тюркских народов. — П.Г. ) высокое положение». Аль-Мас’уди [Al-Mas’ûdî: 1966–1979, p. 155] отмечает, что «Хаган Хаганов» (xâqân al-xawâqîn) «собрал под своей властью другие страны тюрков, а их царей подчинил себе». Гардизи (персидский текст содержится в VIII томе сочинений В.В. Бартольда (с. 26, рус. пер., с. 42–43) утверждает, что каганат перешел к карлукскому роду Чунчан, или Чунпан, когда последний из «каганцев» погиб во время мятежа.

Для более полного подтверждения данной гипотезы, элементы которой восходят к Маркорту и Пелльо, см.: Pritsak 1982, p. 331–336.

О чередовании k-, q- → О shift в среднекипчакском языке см: [Eren, Halasi-Kun 1950, p. 45–61].

Иранские заимствования в уральских языках представляют собой сложную проблему, см: [Хайду 1985, с. 164–167; Benkô 1968, p. 279–279; Гордеев 1985, с. 71–106; Harmatta 1977, p. 167–182].

Для степных кочевников Хорезм был огромным торговым центром и выступал в таком качестве и в предшествующий период, см: [al-Muqaddasî 1906, p. 234–325].

Литература слишком обширна для того, чтобы всю ее здесь приводить. Основными источниками являются русские хроники, особенно Лаврентьевская и Ипатьевская летописи [ПСРЛ 1841–1977, I, II]. Историография взаимоотношения кочевников и Руси рассматривалась P. М. Мавродиной [1973, с. 210–221; 1983], а также в более ранних работах [Голубовский 1884; Расовский 1935; 1936; 1937; 1938; 1940; Плетнева 1958].

Л.Н. Гумилев [1970, c. 312], возможно, преувеличивает, когда заявляет, что благодаря единой кумано-русской системе, кипчаки стали частью русского государства в той же мере, как Полоцк или Новгород. Такой статус имели вассальные черные клобуки, но кипчаки сохранили свою независимость и в реальности пользовались куда большей свободой действий.

Набеги кипчаков, которые, действительно, доставляли беспокойство, были нацелены главным образом на приграничные княжества (в частности, Переяславльское), непосредственно соприкасавшиеся со степью. Бедствия, принесенные этими набегами, являются частой темой русских хроник. В русской и советской историографии набеги оцениваются в том же духе. Здесь они являются частью более обширной темы противостояния леса и степи, Руси и кочевников. Этой теме сопутствует утверждение, что эти набеги и грабежи разрушили русскую торговлю и тем самым привели к упадку утонченной городской жизни Руси ср. [Каргалов 1967, с. 58]. Однако же реалии были совершенно иными. Население Руси, особенно в приграничных регионах, страдало от алчных и продажных чиновников не в меньшей степени, чем от кочевников [ПСРЛ, II, c. 215]. Более того, кочевники, для которых торговля была еще важнее, хотели контролировать ее, а не уничтожать. Торговля продолжалась даже в ходе активных боевых действий. Упоминания о действительном уничтожении торговли очень редки в русских хрониках и там характеризуются тоже как редкие. Более того, некоторые советские исследователи (например, П.П. Толочко [1980, c. 198]) пришли к выводу, что торговля Руси, хотя и испытывала некоторое давление, существенно не пострадала.

Шаруканид «Юрги Кончакович» носил имя Георгий (на Руси часто Юрги, которое может быть и тюркской формой. Однако ср. карачаев. gürge kün «вторник» ← gürge «Георгий», день святого Георгия). Это имя было любимым и у грузинских царей.

Я благодарен моему коллеге Н. Крадину за предложение суммировать мои мысли о монголах, изложенные в нашей совместной с К. Чейз-Данном монографии «Рост и упадок: сравнивая мир-системы» (Chase-Dunn, Hall 1997) и в ряде более ранних публикаций. Я рассматриваю эту статью как вклад в диалог между учеными, которые из-за различных политических проблем (например, «холодной войны»), а также языковых различий не знали о проводимых друг другом исследований. Моя долгая переписка по электронной почте с проф. Крадиным, а также его опубликованная на английском языке в Journal of World-Systems Research статья наводит меня на предположение, что для многих российских читателей моя статья может показаться «изобретением велосипеда». В данной работе я ссылаюсь, в основном, на англоязычную литературу.

Более подробно см. другие работы [Chase-Dunn 1998; 2001; Grimes 2000; Hall 2000а; 2002; Martin 1994; 2000; Shannon 1996; So 1990], а также труды самого И. Валлерстайна.

См. у Босвелла и Чейз-Данна по поводу того, что они имели в виду [Boswell, Chase-Dunn 2000]. Вкратце, социалистическая мир-система должна была являться глобальной и направляться сильными демократическими мерами для достижения коллективной рациональности, в противоположность частному доходу. Согласно этому определению, в современном мире никогда не существовало социализма, в лучшем случае встречался только локализированный государственный социализм.

Они не противоречат аргументу Валлерстайна об истоках современной мир-системы, уходящих далеко в XVI в. и, конечно, конкурируют с доводами Ж. Абу-Лугод [Abu-Luhgod 1989] о том, что корни эти уходят на два или три века раньше. Противоречие возникает тогда, когда термин «капиталистический» становится употребимым. Другие аргументы см. [see Frank and Gills 1993].

Здесь некоторые наши более ранние идеи [Chase-Dunn and Hall 1997] сформулированы в более четкой форме, и это нужно иметь в виду.

Эта часть в значительной степени основывается на 8-й главе «Роста и упадка» [Chase-Dunn, Hall 1997] и работах Барфилда [Barfield 1989; 1990; 1991; 1993]. Другие важные работы: [Lattimore 1940; 1962а; 1962b; 1980; Khazanov 1984; Irons 1979; Burnham 1979; Morgan 1986; Seaman 1989; 1992; Seaman and Marks 1991; Szynkiewicz 1989; Jagchid, Symons 1989; Beckwith 1987a; 1987b; 1987c; 1991]. Джачид и Саймонс во Введении своей книги [Jachid, Symons 1989] делают обзор литературы по этой проблеме. Холл [Hall 1991] и Франк [Frank 1992] осуществляют мир-системную интерпретацию проблемы взаимоотношений кочевников и земледельческих цивилизаций.

Изменения климата, понижающие продуктивность местных пастбищ, могут производить идентичный эффект. Фактически, следуя аргументам Турчина и Холла, большое разнообразие факторов может произвести подобную синхронизацию [Turchin, Hall 2003]. Для понимания этой синхронизации требуется дальнейшее исследование. Однако, каким бы ни был механизм, очевидно, что степные кочевники играли в нем значительную роль.

Боковое (горизонтальное) наследование предполагало передачу власти от старших к младшим сыновьям, в то время как прямой принцип наследования предполагал переход статуса от отца к сыну. Прямое происхождение может осуществляться посредством майората или минората. Практика полигамии осложняет все эти формы происхождения. Барфилд [Barfield 1989] дает много детальных свидетельств того, как осуществлялся и не осуществлялся этот процесс у кочевников Центральной Азии.