Натан Эйдельман - Секретная династия

«Велико насилие, но и протест громок, — писал А. И. Герцен, — бойцы... часто идут на галеры, скованные по рукам и ногам, но с поднятой головой, с свободной речью. Где не погибло слово, там и дело еще не погибло».

Данная книга посвящена слову — делу Герцена. В ней представлены исторические события от начала XVIII века до 1870-х годов: речь пойдет о Пушкине, декабристах, Пугачеве, Радищеве, Фонвизине, крепостных крестьянах, военных поселянах, конституционных проектах, дворцовых переворотах и о многом другом. Столь пестрое разнообразие лиц и фактов соединено единством судеб: все «сошлись» в Вольной русской типографии Герцена и Огарева — замечательном центре русской культуры и свободной мысли, надежном убежище всего, о чем запрещалось толковать в тогдашней России.

«Несколько любопытных материалов для уголовного следствия, начавшегося над петербургским периодом нашей истории» — так определял Герцен содержание одного из выпусков своей типографии. В «Полярной звезде», «Колоколе», «Исторических сборниках» и других свободных изданиях 1850—1860-х годов петербургское правительство было атаковано не только в его настоящем, но и в прошедшем, начиная с времен Петра I.

Борьба Герцена с самодержавием за обнародование важных исторических тайн, за «рассекречивание былого» и является основным содержанием данной работы.

Отказываясь от специального историографического обзора из-за историографического характера своего труда, автор не забывал двух потоков той громадной литературы, где разрабатывались важнейшие для этой книги проблемы. Речь идет, во-первых, о тысячах статей и книг, посвященных декабристам, Пушкину, политической истории XVIII—XIX веков [1] Впрочем, за последние годы было опубликовано сравнительно малое число работ, посвященных внутренней политике, правящим слоям, бюрократии XVIII — первой половины XIX в. Об этом говорилось не раз и во время дискуссии о генезисе русского абсолютизма, прошедшей в журнале «История СССР», 1968—1971 гг. ; во-вторых, о множестве работ, в центре которых Герцен, Огарев и их Вольные издания [2] Краткий обзор герценианы в связи с проблемой контактов Вольной русской типографии и России см. в заключении к моей книге «Тайные корреспонденты “Полярной звезды”» (М., 1966). . Однако совсем немного исследований находится, так сказать, на пересечении этих двух линий, где возникает тема — историческое прошлое в Вольной печати или — лучше — взгляд на XVIII—XIX века через материалы Вольных изданий. Если говорить именно о таких работах, то, кроме общих трудов на тему «Герцен-историк» [3] В 1952 г. вышли две работы под одинаковым названием «Исторические взгляды А. И. Герцена»: статья С. К. Бушуева — в «Ученых записках» Московского университета (вып. 156) и В. Е. Иллерицкого — в «Вопросах истории» (№ 10). Точно так же называется и монография Н. М. Пирумовой (М., 1956). , можно насчитать немного названий [4] Здесь необходимо назвать статьи Л. Б. Светлова и Р. Е. Теребениной о мемуарах Екатерины II; Ю. Г. Оксмана, С. А. Рейсера, Е. Г. Бушканца — о нелегальной русской поэзии первой половины XIX в.; С. В. Житомирской, И. В. Пороха — о декабристах и Герцене; Ф. П. Гусаровой — о пушкинских публикациях «Полярной звезды»; И. А. Желваковой — о материалах «Исторических сборников Вольной русской типографии»; В. Р. Лейкиной-Свирской — о петрашевцах в Вольных изданиях; научные комментарии к факсимильным изданиям Вольной печати под рук. М. В. Нечкиной и наблюдением Е. Л. Рудницкой, а также некоторые другие исследования. .

В предлагаемой книге делается попытка разобраться в ряде герценовских сюжетов из секретной политической истории России, и в этом отношении она является органическим продолжением опубликованного в 1966 году исследования «Тайные корреспонденты “Полярной звезды”». Однако даже в десятке книг такого объема, как эта, вряд ли бы разместился разбор всего потаенного прошлого, освобождавшегося вольным русским станком: по сути, пришлось бы писать полную политическую историю XVIII—XIX веков, ибо мало о чем совсем не упоминали периодические издания Герцена и Огарева, связанная с ними печать П. В. Долгорукова, а также отдельные выпуски, где публиковались сочинения Радищева, Щербатова, запрещенные стихотворения, декабристские мемуары, записки Екатерины II и другие важные, прежде секретные, материалы, документы.

В результате эта книга сложилась как серия взаимосвязанных очерков: в центре каждого какое-либо «секретное событие», которое доводится до его появления в Вольных изданиях.

Каков же критерий отбора? Почему, например, говорится о декабристах, но нет главы о петрашевцах; много о «конституции Фонвизина — Панина» и только бегло упоминается проект М. М. Сперанского; немало об «открытии» Пушкина и ничего — о Лермонтове?

Два принципа казались автору существенными при отборе. Во-первых, отдавалось предпочтение тем эпизодам, в связи с которыми удалось выявить новые архивные материалы. При работе над книгой обследовано несколько десятков архивных фондов, сосредоточенных в главных хранилищах Москвы, Ленинграда, Иркутска и других городов.

Во-вторых, обращалось внимание на типичность излагаемого сюжета. В данной работе, кажется, представлены все главные образцы рассекречивания: о жизни, настоящем положении народа в XVIII—XIX веках; о крестьянских восстаниях, революционной борьбе, а также о конституционном движении и иных формах сопротивления властям; о запрещенной литературе и других проявлениях освободительной мысли; наконец, о борьбе внутри правящей верхушки, тайных дворцовых переворотах.

Автор благодарит за помощь многих друзей и коллег.

18 февраля 1855 года в столичных газетах появился «Бюллетень № 1» о состоянии здоровья Николая I: «Его величество заболел лихорадкой [...] 13 февраля его величество выхода к литургии иметь не изволил».

В прибавлениях к тем же газетам, напечатанных в «последний час», был помещен «Бюллетень № 2»: «Лихорадка его величества к вечеру [17 февраля] усилилась. Отделение мокроты от нижней доли правого легкого сделалось труднее». На другой день, 19 февраля, появился «Бюллетень № 3» об усилении болезни, «что делает состояние его величества опасным». Затем «Бюллетень № 4» сообщал об «угрожающем его величеству параличном состоянии легких». 20 февраля новых известий не появилось. 21-го был опубликован манифест о кончине императора...