Кэтрин Мерридейл - Ленин в поезде. Путешествие, которое изменило мир

Ни Марку, ни Ленин не представляли себе в точности, как обстоит дело с большевизмом внутри России. Картина была не такой плохой, как им, возможно, казалось. Хотя Охранное отделение – царская тайная полиция – годами пыталось искоренить всякую подпольную деятельность, большинство наблюдателей в России сходились в том, что среди тогдашних социалистических образований большевики представляли собой наиболее организованную и решительную группу 64. Члены этой партии, родившейся в среде профсоюзов и рабочих касс взаимопомощи, были по большей части молоды и сравнительно образованны. Активное ядро партии, пережившее репрессии 1906 года, продолжало рекрутировать новых членов, несмотря на неуклонное ухудшение политического климата. Местные активисты, которые вели работу в пролетарской среде, разбирались не только в теориях Маркса, но и в практических вопросах типа выплат по больничным листам и других деталей трудового права 65. В результате этих усилий большевики имели убежденных сторонников среди рабочих тяжелой индустрии, в рядах матросов и железнодорожников. Опорным пунктом партии был Петроград: согласно оценке Александра Шляпникова, в конце 1916 года около трех тысяч рабочих города были большевиками 66. Патриотический пыл войны не ослабил преданности этих рядовых членов партии, однако вследствие нескольких ударов “охранки” партия была истощена в финансовом отношении и осталась, по сути, без руководства.

У Охранного отделения было по меньшей мере двенадцать надежных информантов в главном штабе большевиков 67. Один из них, Роман Малиновский, как раз в дни пребывания Ленина в Поронине должен был предстать перед партийным судом из трех человек. Против него были выдвинуты тяжелые обвинения: предательская деятельность Малиновского привела к “мощной оргии арестов, обысков и облав”, – писал Сталин еще в 1913 году, за несколько дней до того, как он сам стал жертвой доноса Малиновского 68.

Однако Ленин все еще не был уверен. Он попросил Фюрстенберга и Зиновьева приехать в Поронин и помочь ему разобраться с собранными против Малиновского уликами. Втроем они изучили сообщения своих возмущенных товарищей из России, однако в конце концов пришли к выводу о невиновности Малиновского. Скоро он остался единственным в Петрограде большевистским руководителем, который все еще находился на свободе; на самом деле его доносы имели опустошительные последствия для партии. Одной из обязанностей Крупской было ведение партийной адресной книги, включавшей список важнейших имен и адресов. В 1916 году в книге было в общей сложности 130 имен, из них максимум 26 политических активистов находились в России. К 1917 году число этих последних сократилось до десяти 69.

Полиция пристально следила за всеми. Еще один шпион “охранки”, Мирон Черномазов, смог проникнуть в редакционное бюро большевистской газеты “Правда”, с 1912 года издававшейся в России. В июле 1914-го газета была запрещена, многие сотрудники арестованы. Партия потеряла при этом не только популярный инструмент пропаганды: “Правда” приносила доход, и теперь нужно было искать другие его источники 70. Еще худшая ситуация сложилась в декабре 1914 года, когда ЦК большевиков собрался на тайное совещание на окраине Петрограда. Среди присутствовавших были пятеро делегатов Думы от большевиков, в частности старый друг и советчик Ленина Лев Каменев. Полиция уже ожидала их на месте, и все были арестованы 71. В феврале 1915 года в ходе следствия Каменев нанес партии еще один удар своим публичным отречением от антиимпериалистического и антивоенного курса заграничных руководителей. Однако это его не спасло, и Каменев вместе с другими отправился в длительную ссылку в Сибирь.

Аресты продолжались, продолжалась и война. Когда Шляпников в 1916 году приехал в Петроград, он нашел большевистскую организацию пусть и не окончательно разгромленной, но в крайне ослабленном состоянии. Центральный комитет, призванный возглавлять движение, в результате арестов последних месяцев почти полностью перестал существовать. Оставшиеся на свободе члены собирались редко. Они отказались от ведения письменных протоколов, избегали постоянных мест собраний и встречались под видом прогулки в пригородном районе Лесной 72.

Такую ситуацию Шляпников счел неприемлемой и решил основать новое Русское бюро для контроля над повседневной деятельностью членов партии. В члены бюро вошел радикально настроенный молодой большевик, называвший себя Молотовым, а также некоторые испытанные товарищи из городского подполья. Однако параллельно существовала и другая местная большевистская организация, гораздо более активная, чем Российское бюро, – Петербургский комитет (его члены после начала войны отказались от патриотического переименования в Петроградский). В декабре 1916 года полиция провела операцию, в результате которой несколько членов Комитета были арестованы; особенно тяжелым ударом стала конфискация бесценного оборудования стратегически необходимой подпольной типографии 73.

Утрата собственного печатного станка была катастрофой: распространение информации среди членов движения почти полностью замерло. Тайком передавали друг другу устаревшие, зачитанные листки. В январе 1917 года петроградские большевики даже не могли напечатать листовки к очередной годовщине Кровавого воскресенья 74. Поддерживать постоянное поступление печатных новостей, а тем более манифестов и воззваний, и без того было трудно – царская цензура была строга, а в военное время еще более ужесточилась. Альтернативным источником информации с давних пор служили материалы, которые ввозились из-за границы – их зашивали в подол платья, прятали за корсет, закладывали между книгами. Все эти уловки еще больше затрудняла война: пограничный досмотр в Торнио был весьма тщательный.

В ответ Ленин стал еще больше писать. Главной опорой его пропагандистской деятельности была газета “Социал-демократ”, которую он сразу же по прибытии в Швейцарию возобновил с помощью жившего в Женеве библиотекаря Вячеслава Карпинского. Первый номер вышел в ноябре 1914 года. Члены партии ценили эту газету, но уступок массовому вкусу она не предполагала. Главным (и зачастую единственным) ее автором был Ленин. В военное время стало недоставать бумаги и типографской краски. Не хватало и средств, поэтому “Социал-демократ” выходил нерегулярно и объем его редко был больше, чем один лист убористой печати 75.

Но главной проблемой была пересылка. Экземпляры газеты почтой отправлялись в Скандинавию, откуда Александра Коллонтай и изобретательный Шляпников должны были переправлять их в Россию. Шляпников с помощью своих контактов в профсоюзах рыбаков Прибалтики организовал транспортировку газет, скрученных в рулоны, с острова на остров и далее в Финляндию. Имелся также некий сапожник в Хапаранде, который