Маркус Редикер - Корабль рабов

Для моряка работорговый рейс всегда заканчивался одним из четырех вариантов: смертью, сопротивлением (дезертирство или мятеж, у которого, в свою очередь, могло быть несколько результатов — от спасения до повешения), законным или незаконным сходом на берег в порту после Среднего пути и, наконец, сходом на берег в порту приписки после обратного пути.

В конце Среднего пути многие капитаны оказывались перед проблемой. На двухсоттонном судне требовалось 35 человек команды, чтобы они могли обеспечить охрану 350 невольников, теперь им нужно было везти сахар (или другой груз) в пункт назначения, но капитан, желая сэкономить, оставлял только 16 или меньше человек. Что случилось с внезапно ставшими лишними членами команды? Некоторые умерли, некоторые сами пожелали покинуть капитана и судно с ликованием, даже несмотря на потерю жалованья. Но много матросов хотели сохранить с трудом заработанные деньги и возвратиться в порт приписки, не в последнюю очередь к семьям и друзьям. Работорговые капитаны разрабатывали стратегию, как им поступать с этим излишком рабочей силы [361].

К концу Среднего пути, вместе с улучшением обращения с невольниками (чтобы подготовить их к рынку), капитан начал обращаться с командой, или по крайней мере с частью из них, очень жестко, в надежде, что кто-нибудь из них оставит корабль, когда они доберутся до порта. Так поступали не все, но многие капитаны, поэтому такая практика была широко известна. Как свидетельствовал в парламенте в 1790 г. лорд Родни, военный человек, моряк, герой, спаситель Британской империи, «рыцарь самого благородного ордена Бани, адмирал Уайта и вице-адмирал Англии»: «Я полагаю, было много случаев резкого обращения капитанов на работорговых кораблях, чтобы избавиться от моряков в Вест-Индии» [362].

Так было задумано; и действительно, торговцы иногда явно прибегали к злоупотреблениям, чтобы избавиться от лишней команды прежде, чем закончить рейс. Миль Барбер писал капитану Джеймсу Пенни в 1784 г.: «Я желаю, чтобы вы отправили несколько иностранных матросов, если это возможно, в Сент-Китс или в Сент-Томас, чтобы освободиться от обязательств перед ненужной частью команды». Он знал, что это было незаконно, поэтому советовал Пенни разъяснить помощникам, что об этом не стоит «упоминать». Даже если торговцы не требовали, чтобы капитаны избавились от моряков, те обычно делали это без напоминаний. Капитан Фрэнсис Поуп писал род-айлендскому торговцу по имени Абрахам Редвуд в 1740 г.: «Я думаю оставить так мало матросов, настолько возможно в ваших интересах». Прибыль от рейса возрастала при экономии на трудовых расходах, как вынужден был признать защитник рабства лорд Шеффилд. Но были и другие возможности. Учитывая плохое обращение и напряженные отношения на работорговом судне, капитаны иногда хотели избавиться от непокорного или «создающего беспорядки» матроса. Другая часть экономии делалась на том, что некоторые матросы, иногда большинство команды, теряли здоровье к моменту окончания рейса настолько, что они просто не могли работать. Они страдали от малярии, офтальмии (болезни глаз), «гвинейских червей» (паразиты, которые вырастали до огромных размеров, обычно в ногах) и язв различных видов, инфекционной африканской болезни кожи и др. [363].

Эти матросы прибывали в Вест-Индию в жалком состоянии. На Барбадосе моряк Генри Эллисон видел «несколько человек в большом бедствии, они нуждались в самом необходимом, их конечности гнили, их пожирали паразиты, пальцы ног просто отваливались, и не было рядом никого, кто мог бы им помочь». Пейзаж вдоль доков был таким на Ямайке, где моряки «лежали на причалах и других местах в ужасном и беспомощном состоянии». Многие были в таком жутком виде, «их ноги были разъедены от коленей до лодыжек так, что никакое судно вообще не возьмет их на борт». Некоторых из этих людей он знал лично. С ними обращались «по-варварски», обманывая в заработной плате. Эллисон приносил им еду со своего корабля. Их называли по-разному: «хозяевами пристани», «владельцами баркасов» или, когда рядом не было никаких строений, «бездомными». Они иногда заползали в пустые бочки из-под сахара в доках, чтобы там умереть [364].

Эти моряки были эквивалентом «мусора», потому что они были слишком больны, чтобы быть проданными за полную ценность, но и среди них было различие: «белых», конечно, нельзя было продавать, но, с другой стороны, этих несчастные моряки не имели вообще никакой ценности у людей, на которых они работали в прошлом много месяцев. Их нельзя было продать, но можно было выгнать и выбросить с судна. Бедные, больные моряки превращались в нищих и заполняли доки почти каждого работоргового порта в Америке.

Это стало достаточно серьезной проблемой, настолько, что власти различных колониальных и портовых городов приняли меры и создали несколько специальных больниц для моряков. В Бриджтауне и Барбадосе богадельни были переполнены моряками с работорговых судов. Также их открывали на берегах и в гаванях Доминиканской Республики и Гренады. В сообщении из Чарльстона в 1784 г. было отмечено, что «не меньше шестидесяти моряков с африканских судов были брошены в этот город, большая часть из них умерли и были похоронены за городом». На Ямайке уже в 1759 г. был принят закон, который был возобновлен позже, — об «искалеченных» и нетрудоспособных моряках, в 1791 г. большую часть «среди тех, кто находится в Кингстонской больнице, составляют матросы работорговых судов». Оставшиеся «хромые и больные моряки» создавали «большие неприятности для жителей Кингстона», так что ямайский законодательный орган принял закон, требующий от судовладельцев гарантировать безопасность от оставшихся на берегу инвалидов [365].

Два матроса, которые стали «хозяевами пристани», сами описали свое тяжелое положение. Уильям Баттерворт, который разодрал ногу, упав вниз в трюм через люк, в Кингстоне был освобожден капитаном от работы. Он чувствовал, что он «начал дрейфовать в странной стране, слабый, хромой, но свободный и с небольшими деньгами!». Джеймс Таун оказался в подобной ситуации: «Я сам решил остаться на берегу в Чарльстауне, в Южной Каролине, с двумя другими моряками без денег. Эти двое вскоре умерли» [366].

Моряки только что закончили перестраивать корабль «Дерби» для отправки в Анголу и на Ямайку. Капитан Люк Манн нанял их месяцем раньше за тридцать шиллингов в месяц, но 25 августа сообщил, что он заплатит только двадцать шиллингов, потому что «здесь много желающих работать», так как в гавани находилось много безработных моряков. Решение пришло непосредственно от владельцев судна, особенно от местного торговца, Томаса Ятеса. Команда «Дерби» разозлилась. Они просто перерезали всю оснастку и сбросили паруса на носовую часть палубы [367]. Кто-то вызвал констеблей, которые арестовали 9 матросов, их судили и бросили в тюрьму.