Маркус Редикер - Корабль рабов

Самые ранние версии гравюры «Брукс», напечатанные в Филадельфии и Нью-Йорке, повторяли изображение и текст плимутской модели. Первая из них была издана Мэтью Кэри в издательстве «Американский музей» в мае 1789 г., а потом распечатана в количестве 2500 экземпляров. Кэри изменил расположение изображения и текста, поместив «Брукс» сверху вытянутой страницы, заголовок над рисунком и «Замечания о Работорговле» снизу. Он сократил размер до 30 на 16 дюймов (33 на 40 сантиметров), вероятно из-за того, что рисунок был издан журналом. Нью-йоркский издатель Сэмюэл Вуд объединил филадельфийский текст и плимутское изображение. Его версия была крупнее, чем вариант Кэри, и составляла 19 на 24 дюйма (48 на 60 сантиметров), хотя он был меньше, чем оригинал из Плимута [477].

Американские издатели сделали три главные поправки к тексту, убрав два куска и один добавив, из-за чего эти варианты стали сильно различаться. Во-первых, Кэри убрал стоявшего на коленях раба и сократил полностью параграф, объясняющий, что кампания против работорговли не подразумевала эмансипацию рабов и что это не повредит, а якобы укрепит частную собственность. Он добавил новый параграф в начало текста, ясно показав, что это было работой Пенсильванского общества за отмену рабства. Все пространство теперь использовалась исключительно для бичевания работорговли.

Новый параграф также усиливал идентификацию зрителя с «несчастными африканцами» на борту «Брукса». «Нашему взгляду представлена одна из самых неприятных картин — многие человеческие существа, упакованные рядом как вещи, подобно сельдям в бочке, и доведенные до такого состояния, что они практически заживо похоронены, им едва хватало воздуха, чтобы сохранить жизнь и осознавать весь ужас их положения». Заокеанское путешествие было достаточно жестким, как сам Кэри знал из своего опыта принудительного перемещения из Ирландии в Филадельфию в 1784 г., но эти «несчастные изгои» на картине перенесли нечто значительно худшее, так как они были зажаты так, что не могли ни сидеть, ни повернуться, и страдали от морской болезни и других проблем. Глядя на этот рисунок, как написал Кэри, «мы понимаем, что нет более выразительной иллюстрации варварства работорговли» [478].

В «Истории подъема, продвижения и отмены африканской работорговли британским парламентом» (1808) Томас Кларксон описал изображение «Брукса»: «Комитет в Плимуте был первым, кто предложил эту идею; но в Лондоне теперь его улучшили».

Усовершенствование приняло форму усиления драматизма и расширения как изображения, так и текста по всей верхней части гравюры. Теперь она была озаглавлена более кратко — «План и помещения работоргового судна», который в конечном счете превратится в более известное «Описание работоргового судна». Лондонские изменения отразили глубокое знание облика и функционирования работорговых судов. Вероятно, здесь нашел отражение личный опыт самого Кларксона, который следил за рисунками и написал новый текст. Он продемонстрировал эмпирический и научный подход к «Бруксу» во всех отношениях. Заявленная цель состояла в том, чтобы объективно представить «факты» о работорговом судне, которые не могли быть оспорены «теми, кто в нем участвовал» [479].

Единственное изображение нижней палубы «Брукса» на плимутской иллюстрации было теперь заменено семью отдельными картинками (или «продольным разрезом»), представлявшими все судно; на двух нисходящих изображениях был нарисован трюм, на одном было

показано, что тела лежат просто на досках палубы, другой изображал их на настилах, поднятых на два с половиной фута выше; два рисунка представляли половину палубы на корме судна; и два поперечных рисунка изображали вертикальное расположение палуб и настилов. Количество текста удвоилось, от двух колонок и 1200 слов до четырех колонок и 2400 слов. Сама гравюра в целом стала больше — примерно двадцать на тридцать дюймов (пятьдесят на семьдесят один сантиметр) — и изображение судна занимало больше места, две трети всего пространства. «Брукс» теперь содержал 482 мужчин, женщин, мальчиков и девочек, столько, сколько было разрешено Актом Долбена. Каждый человек был тщательно изображен в соответствующем помещении [480].

Новые изображения «Брукса» были сделаны в определенный момент преобразований. В течение конца XVIII и начала XIX вв. судостроение в Англии менялось, двигаясь в сторону современной промышленности. Искусство судостроения и навыки были «улучшены» теми, кто следовал за новыми законами науки. План Лондонского комитета и помещения «Брукса», как указал критик Маркус Вуд, сделан в «просвещенном» стиле. Они были напечатаны с ободрения Общества усовершенствования военно-морской архитектуры, которая была создана в это же время, когда было организовано международное сотрудничество — в интересах общественной пользы и новой науки судостроения [481].

Эмпирический и научный подход также проявились в увеличении текста, первая половина которого касалась практического вопроса нахождения человеческих тел на борту «Брукса». Сведения капитана Парри о судне были переданы в точных деталях: текст включал 25 измерений длины, широты и высоты; тоннаж (297 номинальное, 320 измеренное); число моряков (45); число рабов (609), из них мужчины (351), женщины (127), мальчики (90), девочки (41). Размер пространства на одного человека из каждой категории определен и сопровождается вычислением того, сколько людей может быть помещено в каждой определенной части судна, в сравнении гипотетических чисел с фактическими данными. Затем следует детальное обсуждением высоты палубы и «высоты» помещений, в котором показано, что сами доски, на которых лежали рабы, уменьшали вертикальную высоту до двух футов шести дюймов, это слишком мало места даже для того, чтобы взрослый человек мог просто сидеть. Рисунок представляет минимум давки, поскольку на нем показано только 482 раба, а не 609, которых фактически перевозил «Брукс». Такая площадь не оставляет места в каждом помещении для «бадей» и «подпорок, чтобы поддерживать палубы». Это позволяло поместить намного больше рабов, чем был позволено законом, согласно наблюдениям Парри и различных ливерпульских делегатов, которые свидетельствовали перед палатой общин. Рисунок при всем ужасе того, что он изображал, сильно преуменьшал проблему. [482].

Вторая половина лондонского текста смещается от организации корабельного пространства (и уходит далеко от практического обсуждения «Брукса») к опыту жизни невольников на борту судна, который был дополнен страданиями «наших товарищей», чьи тела были перебиты, а кожа стерта трением цепей от качки судна. Здесь же приведено краткое описание всех оков и повседневной жизни на борту судна — кормление, «проветривание», «танцы», а также болезней и смерти. Смертность приведена на основе статистики, представленной очевидцем доктором Александром Фальконбриджем, который ярко описал ужасы жизни в трюме, особенно во время вспышек эпидемий, которые превращали палубы в «скотобойню». «Человеческое воображение», объяснил Фальконбридж, «не может представить картину более ужасную или отвратительную» [483].