Иван Саблин - Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Возобновление Гражданской войны привело к подобной же напряженности и во Владивостоке. Белое наступление было предпринято без ведома Приамурского народного собрания, что усилило существующие противоречия. Первоначальные успехи белоповстанцев укрепили положение кабинета, и в декабре 1921 года консервативное большинство парламента поддержало правительство, когда оно начало судебный процесс против Федора Северьяновича Мансветова и Михаила Наумовича Павловского, леволиберальных депутатов и редакторов газет. Но оппозиция начала кампанию против братьев Меркуловых, обвинив их в использовании своего служебного положения в собственных корыстных интересах [832]. Тем временем наступление оставалось под угрозой срыва из-за нехватки провизии и боеприпасов у белоповстанцев, а также отсутствия поддержки со стороны местных жителей. По словам Василия Георгиевича Болдырева, возглавившего в январе 1922 года парламентскую миссию в Хабаровск, обнищавшее население занимали только хозяйственные вопросы – нормальное движение по железной дороге, торговля и заработки, а в политике оно заняло выжидательную позицию [833].

В то время как НРА сражалась с белоповстанцами в окрестностях Хабаровска, делегации читинского и владивостокского правительств пытались добиться международной поддержки в Вашингтоне. 7 декабря 1921 года делегация ДВР, в состав которой входили Александр Александрович Языков (глава), Сквирский и Петр Николаевич Караваев, посетила Российскую секцию Государственного департамента США. В ходе неформальных переговоров, которые с российской стороны в основном вел Сквирский, делегация ДВР изложила свои политические и торговые цели. Она стремилась выступить от лица ДВР перед правительством США и на Вашингтонской конференции, надеясь, что США признают новое государство, а японские войска покинут Сибирь. Но уже на первой встрече стало ясно, что зависимость Читы от Москвы является помехой миссии. Американцы указали делегации на то, что Красная армия находится в Монголии, а ДВР против этого не протестует, и, следовательно, читинское правительство «либо участвует в российской советской агрессии в Монголии, либо, по крайней мере, не возражает против нее». Большевистская «агрессия» в Монголии и позиция ДВР по этому вопросу таким образом обесценивала требования читинского правительства о выводе японских войск из Сибири [834]. Еще одним доказательством тесной связи между Читой и Москвой стало прибытие в декабре 1921 года на Дайренскую конференцию неофициальной делегации РСФСР под руководством Юлиана Юзефовича Мархлевского, тоже не оставшееся незамеченным в международной прессе [835].

Впрочем, либеральные американские СМИ сочувствовали Дальневосточной республике, оказавшейся под давлением японского империализма. В период Вашингтонской конференции широко обсуждались требования, выдвинутые Японией в отношении ДВР. «Вашингтон пост» утверждала, что если эти требования будут приняты, то ДВР станет японской колонией. «Нью-Йорк таймс» считала прекращение Дайренской конференции 12 декабря 1921 года победой японской армейской партии, которая хотела еще большего контроля над российским Дальним Востоком [836]. Пытаясь использовать это сочувствие, делегация ДВР опубликовала якобы тайную переписку между Японией и Францией и договор о разделе сфер влияния в Восточной Азии. Согласно этим материалам, ДВР должна была стать японским протекторатом, а Франция получала японскую поддержку своим интересам в КВЖД. В январе 1922 года эти документы попали на первые полосы нескольких крупных американских газет, но предполагаемые соглашения казались неубедительными в контексте дипломатических реалий, что вкупе с решительными опровержениями со стороны Японии и Франции заставило международную публику усомниться в подлинности документов [837]. Особенно странным выглядел план перевозки оставшихся войск Петра Николаевича Врангеля из Крыма во Владивосток. В Вашингтоне знали, что ни японское правительство, ни штаб Врангеля не планируют масштабной транспортировки войск [838]. В Москве тоже знали, что войска Врангеля никуда не перевозят [839]. Таким образом, публикация документов не достигла своей цели. Хотя в американской прессе продолжали появляться сочувственные по отношению к ДВР статьи, некоторые наблюдатели полностью утратили доверие к делегации ДВР [840].

Следующий удар по международным позициям Читы нанесло прибытие в Вашингтон делегации Временного Приамурского правительства. 5 января 1922 года Владимир Степанович Колесников, управляющий Ведомством иностранных дел, а также Иосиф Константинович Окулич, прежде представлявший в США сибирских кооператоров и Колчака, тоже были неформально приняты в Российской секции Государственного департамента. Колесников опроверг утверждения делегации ДВР о франко-японском соглашении, вместе с тем подтвердив, что во Владивосток прибыло около 900 беженцев при поддержке британского правительства [841]. Признанию ДВР помешало и противодействие других российских представителей в Вашингтоне, в числе которых были Бахметев, бывший премьер-министр Временного правительства Георгий Евгеньевич Львов, Павел Николаевич Милюков, а также бывший председатель Уфимской директории Николай Дмитриевич Авксентьев. Но и Временное Приамурское правительство тоже признано не было – Колесников и Окулич не смогли доказать, что оно является независимым от Японии [842].

Хотя никто из российских представителей в Вашингтоне не был признан, их совместные усилия, вероятно, способствовали росту международного (в первую очередь американского) давления на Японию. Не имея статуса делегата, Бахметев все же представил на Вашингтонской конференции меморандум против японской политики на российском Дальнем Востоке, а другие противники большевиков выразили свои антияпонские взгляды в разговорах с иностранными делегатами и членами правительства США [843]. Третья дальневосточная делегация, представлявшая Владивостокскую (Приморскую) торгово-промышленную палату, в состав которой входили рыбопромышленник М. С. Алексин, бывший камчатский комиссар Временного правительства Константин Прокофьевич Лавров, а также экономист Павел Павлович Гудков, тоже утверждала, что Дальний Восток неотделим от России, и подчеркивала необходимость вывода японских войск. Делегацию принял министр торговли Герберт Гувер, курировавший политику США в отношении России. Делегация также представила представил государственному секретарю Чарльзу Эвансу Хьюзу доклады о торговле, промышленности, горнодобывающей отрасли, лесах, рыболовстве и транспорте [844]. Отношение Окулича к Японии тоже было критическим, что стоило ему поста владивостокского дипломатического представителя. По данным «Голоса Родины», однако, Колесников и Окулич критиковали Японию по указанию С. Д. Меркулова, стремившегося предотвратить возобновление Дайренской конференции [845]. Действительно, по словам Чарльза Бичера Уоррена, посла США в Японии, министр иностранных дел Утида Косаи утверждал, что заключение торгового договора с ДВР ускорит эвакуацию японских войск. Кроме того, хотя Вашингтонская конференция не приняла никакого официального решения по Сибири, в январе 1922 года, когда Хьюз поднял вопрос о выводе войск из Сибири, японская делегация заявила, что войска будут выведены, как только ситуация в Сибири станет стабильной [846].