Леонид Млечин - Кто взорвал Америку?

Уничтожение пассажирского «боинга» стало самым крупным и кровавым терактом после взрыва в Рангуне четырьмя годами ранее.

Признания Ким Хен Хи, уверяли меня тогда южнокорейские журналисты, не были результатом изощренной техники сеульских следователей. Эта молодая женщина, которая уже не выполнила приказ своих начальников — в случае ареста покончить с собой, — хотела избежать тюрьмы. Она предпочла длительному тюремному заключению возможность насладиться красивой жизнью, которую сотрудники Агентства национальной безопасности показывали ей из окон автомобиля, кружившего по Сеулу.

Обе стороны выполнили свои обязательства. Ким Хен Хи помиловали. Она не единственный прощенный северокорейский агент. К тем, кто признает свою вину перед Южной Кореей и согласится публично покаяться, относятся со снисхождением, как к жертвам промывания мозгов в коммунистическом Пхеньяне.

В 1968 году отряд северокорейских агентов предпринял самоубийственную атаку на Голубой дом — резиденцию южнокорейского президента в Сеуле. Они успели застрелить тридцать четыре человека и сами погибли — кроме одного, который покаялся, все рассказал, заслужил прощение и стал процветающим бизнесменом и набожным христианином. Северокорейские пилоты, перелетавшие на Юг, не только получали крупную сумму денег, но и сразу же зачислялись в южнокорейскую армию в более высоком звании, чем у них было.

Осень 1983 года была полна трагических событий для Республики Корея. Ранним утром 1 сентября 1983’ года советский самолет-перехватчик «Су-15» двумя ракетами сбил южнокорейский гражданский самолет «Боинг-747» и все двести шестьдесят девять пассажиров погибли. Мир был потрясен.

А всего через месяц с небольшим по всей стране вновь были приспущены флаги. Ночные клубы, бары и кинотеатры закрылись на три дня. Государственные служащие явились на работу в черных галстуках.

Более миллиона человек пришли на траурную службу в Сеуле. На алтарь, украшенный тысячами желтых и белых хризантем, были установлены семнадцать урн. Перед, каждой — фотография погибшего. Четверо были министрами южнокорейского правительства. Они погибли в Рангуне (ныне Янгон), столице Бирмы (ныне Мьянма), куда прибыла южнокорейская официальная делегация, совершавшая большую поездку по региону.

Гостей пригласили на центральную площадь для участия в торжественной церемонии. Опаздывал только глава делегации президент Республики Корея Чон Ду Хван — министр иностранных дел Бирмы заехал за ним слишком поздно. Это и спасло президента Чона.

Под трибуну, где собрались гости, были заложены мины с дистанционным управлением. Подрывник получил задание взорвать их, как только появится президент. Но Чон Ду Хвана все не было. Наконец подрывник увидел, как подъезжает машина с южнокорейским флажком и из нее выходит человек, издалека похожий на Чона. Раздался взрыв.

Но подрывник ошибся. Он принял за президента посла Республики Корея в Бирме. Мины убили семнадцать человек, среди них министра иностранных дел Южной Кореи, который пытался установить какие-то отношения с Севером. Сорок восемь человек были ранены.

Чон Ду Хван прервал поездку и вернулся в Сеул, где назвал руководителей Северной Кореи «самыми бесчеловечными людьми на земле». Южная Корея пользовалась неважной репутацией, поскольку сеульский режим считался диктатурой. Сам президент Чон Ду Хван, бывший генерал-десантник, жестоко подавлял оппозицию. Но тогда все сочувствовали Южной Корее.

Несколько мин не взорвались. Прибывшие на помощь бирманской полиции южнокорейские специалисты уже видели такие взрывные устройства: в июле и августе того же 1983 года две группы террористов из Северной Кореи пытались проникнуть на Юг, но были убиты в перестрелке. У них были такие же взрывные устройства.

Одного из подрывников — корейца — бирманская полиция выследила почти сразу. Он пытался покончить с собой, взорвав гранату, но остался жив. На следующий день в деревне неподалеку от Рангуна обнаружили еще двоих корейских террористов. Они тоже пытались отбиться гранатами. Один был убит (при нем нашли радиопередатчик северокорейского производства), другого обнаружили только на следующее утро. Он успел убить троих бирманских полицейских, но был схвачен.

Охота на президента Чон Ду Хвана продолжалась несколько лет. Еще в 1982 году канадская полиция арестовала нескольких северных корейцев по обвинению в подготовке покушения на Чона во время его визита в Канаду. В 1982–1983 годах южнокорейская служба безопасности поймала восемь северокорейских агентов. Они упорно рвались к Голубому дому — президентской резиденции, помня о том, что в 1974 году их сослуживцам удалось убить если не самого президента Южной Кореи (тогда им был Пак Чжон Хи), то хотя бы его жену…

А что касается террористки Ким Хен Хи, то она действительно вышла сухой из воды. Она написала три книги, которые изданы на корейском и японском языках, и заработала приличную сумму. В 1998 году она вышла замуж за преуспевающего южнокорейского бизнесмена. На свадебной церемонии со стороны жениха присутствовали многочисленные родственники, со стороны невесты — офицеры спецслужб, которые по-прежнему ее охраняют, понимая, что в Северной Корее она за предательство приговорена к смерти.

Этот печальный опыт северные корейцы явно учли. Они тоже перешли к тактике камикадзе. Сдаваться в плен запрещено.

В июне 1998 года у берегов Южной Кореи обнаружили затонувшую северокорейскую подводную лодку. Когда ее вскрыли, все девять моряков были мертвы — у каждого пулевое ранение в голову. Или они покончили с собой, или их убил командир, чтобы они не сдались врагу. Возможно, подлодка готовилась высадить разведчиков, возможно, она просто совершала поход, сбилась с курса и погибла.

Видимо, в таком духе воспитывают все население Северной Кореи. Некоторое время назад южные корейцы обнаружили в открытом море терпящее бедствие маленькое северокорейское рыболовное судно. В живых оставался один девятнадцатилетний рыбак. Но он наотрез отказывался быть спасенным, угрожал покончить с собой. Он кричал:

— Даже если великий лидер Ким Чен Ир и не узнает, как я погибну, я все равно не брошу лодку, которую мне доверил великий вождь! Стреляйте в меня, я готов к смерти!

Потом, умирающий с голоду и потерявший силы, он все-таки позволил себя подобрать. В порту он отказался отвечать на вопросы и есть. Через несколько часов согласился поесть, но потребовал, чтобы из комнаты убрали телевизор: он не позволит себя испортить капитализмом. Это была последняя линия его обороны…