Леонид Млечин - Кто взорвал Америку?

«Фракция Красной армии» продолжала действовать и после смерти ее вождей. Но она уже не представляла такой опасности. Постепенно политический террор в ФРГ был подавлен.

Немецкий опыт показал, что борьба с террором требует высокой квалификации. Немецкие террористы, казавшиеся неуловимыми, стали попадаться один за другим после того, как уголовная полиция ФРГ создала современный, оснащенный мощными компьютерами центр, обзавелась необходимой техникой и разработала современную тактику борьбы с террором.

Через несколько лет после того, как лидеры террора отправились в тюрьму, в Федеральном ведомстве по уголовным делам мне показали лишенное окон и оборудованное кондиционерами помещение, где в случае необходимости заседает антитеррористический штаб. Оливково-зеленый рабочий стол для заседаний длиной в пятнадцать метров, несколько телефонов, ряды стульев, экран для проектора и видеомагнитофоны…

Под землей находится бомбоубежище с автономной системой обеспечения электроэнергией, криминалистической лабораторией, компьютерами, помещениями для пребывания высокопоставленных гостей, например генерального прокурора, и даже с собственной кухней для поддержания сил в дневное и ночное время. Здесь сосредоточена лучшая информационная и криминалистическая техника, которая только есть в Европе.

Между прочим, основные подразделения Ведомства по уголовным делам находятся в Висбадене, неподалеку от казино, в котором играл Федор Михайлович Достоевский.

Ключевую роль в борьбе с терроризмом сыграла немецкая контрразведка — ведомство по охране конституции, которое занимается противодействием шпионажу, терроризму, правому и левому экстремизму.

Федеральное ведомство по охране конституции получило под Кельном самое совершенное здание, которое имеет госбезопасность на Западе. Семь этажей, пять внутренних двориков. Широкий защитный пояс с видеокамерами и пуленепробиваемыми будками для сторожей.

После четырех часов дня в огромном здании Ведомства по охране конституции — так называется немецкий комитет госбезопасности — безраздельно царствуют уборщицы. Шествуя по залитым ослепительным светом молочно-белым коридорам, они очищают кабинеты от несекретного мусора. Немецкая госбезопасность работает без сверхурочных.

Разговаривали мы в стандартной комнате с белыми крашеными стенами. На стол был водружен белый же кофейник. Сотрудник отдела по работе с общественностью подкрутил кран отопления, но было прохладно.

Сотрудник отдела по борьбе с терроризмом был очень представителен и авторитетен: серый костюм, белая рубашка, круглые очки в металлической оправе.

— Разница между полицией и нашим ведомством состоит в том, что полиция расследует уже совершенные преступления, а мы стараемся предотвратить совершение преступлений, — объясняют немецкие контрразведчики.

Ведомство по охране конституции утверждает, что восемьдесят процентов информации оно получает из открытых источников. Остальные двадцать процентов добываются путем вербовки агентуры, тайного наблюдения, секретного фотографирования, подслушивания телефонных переговоров и перлюстрации переписки. Правомерность каждой такой операции изучается затем специальной комиссией бундестага.

Если же ведомство выясняет, что кто-то из членов радикальной организации совершил уголовно наказуемое деяние, то передает на него материалы в полицию. Ведомство по охране конституции не имеет права проводить аресты, обыски и вести следствие. Немецкое общество не хочет искушать всевластием даже самых преданных своих защитников.

Его сотрудники в силу профессиональной подозрительности исходят из того, что под каждой овечьей шкурой обязательно прячется волк. Но успехи немецких правоохранительных органов очевидны.

Старшее поколение террористов из «Фракции Красной армии» и из «Революционных ячеек» в основном сидит в тюрьме. Из нового поколения заметнее других «Ячейки антиимпериалистического сопротивления». Но они уже не так опасны.

Нынешние левые террористы занимаются террором в свободное от работы время. Они не такие профессионалы, какими были «красноармейцы». Много дискутируют, много пьют пива и пишут длинные письма непонятного содержания. Каждые полгода они пытаются что-нибудь взорвать. Обычно в вечернее время или по выходным. Нападают на чиновников невысокого ранга. Поэтому к «ячейкам» плохо относятся террористы старшего поколения, они считают, что молодежь их позорит.

После объединения Германии на территории бывшей ГДР тоже появились крайне левые. Они объединились в «Бригаду имени Розы Люксембург новой Народной армии ГДР». Об этом мне рассказывали в Ведомстве по охране конституции земли Бранденбург.

— Сейчас эти люди в западной части Германии увидели, что их ожидания не сбылись, история пошла иным путем, — говорил Йорг Милбрадт, который руководит отделением по борьбе с правым и левым экстремизмом. — Теперь эти настроения появились в Восточной Германии. Пока особой опасности они не представляют.

Самое опасное, по мнению немецких контрразведчиков, состоит в том, что немецкие ультралевые налаживают сотрудничество с исламскими террористическими группировками. Таких групп в Германии четырнадцать. Они объединяют примерно двадцать тысяч человек. Они пользуются поддержкой Ирана, Алжира, палестинцев. Всего в ФРГ живет два миллиона из шести миллионов европейских мусульман.

Идет исламизация турок, которые прежде были вполне светскими. Появились члены организации «Братья-мусульмане».

Ведомство по охране конституции считает, что все официальные представители Ирана в Германии (работающие в посольстве, консульстве, торговых бюро) занимаются пропагандой идей аятоллы Хомейни. Тем же занимается «Исламский центр в Гамбурге»: это идеи экспорта исламской революции.

Но это мы забежали далеко вперед, а в 80-е годы многие террористы исчезли бесследно, и в ФРГ долго не могли понять, где же они скрываются…

В 1983 году молодая женщина по имени Ева обосновалась в небольшом городке-спутнике Дрездена, в маленькой однокомнатной квартирке. Ее устроили на работу в типографию «Дружба народов».

У Евы была крохотная зарплата, но она разъезжала на советской «Ладе» и сразу же получила квартиру. Удивленным соседкам Ева объяснила, что она почти что политэмигрантка, — ей пришлось из-за симпатий к социализму покинуть ФРГ, где она родилась, и искать убежище в социалистической ГДР. Но кое-какие деньги на обзаведение она привезла из ФРГ.