Иван Плотников - Правда истории. Гибель царской семьи

По поводу Я. М. Свикке. В его воспоминаниях, отражающих события после доставки им и размещения в Екатеринбурге членов Семьи Романовых и сопровождающих ее лиц в мае 1918 г., приводится много явно недостоверных данных вплоть до приписывания себе «заслуг» в руководстве и организации самого расстрела. Каких-либо данных о переговорах его, Свикке, как и Берзина, обмене телеграммами с Лениным, как говорилось, не имеется, им самим тоже не приводится. Отдельные авторы указывают на зафиксированный в Биохронике Ленина факт ознакомления его с «записью телеграммы» Берзина о занятии красными войсками Каслинского завода в качестве доказательства их связи, их переговоров и пр. 68. Но, во-первых, эта телеграмма не содержит каких-либо данных о семье Романовых, во-вторых, она вообще была не направлена Ленину, а лишь показана ему наряду с другими сообщениями с фронтов. Свикке по выполнении специального задания центра действительно некоторое время работал с командующим фронтом (армией), был включен в состав Высшей военной инспекции Сибири 69, и только. Берзин и Свикке были вообще не те люди, через которых Ленин стал бы проводить в жизнь свои замыслы относительно Романовых, тем более вести с ними доверительные переговоры. Оба они — Берзин и Свикке — были «случайными» работниками на Урале, не знающими ни людей, ни ситуации для выполнения такого тайного задания. Никаких переговоров с ними Ленин явно не вел.

Надуманными являются отрыв и Свердлова от Ленина, и Белобородова от Голощекина (вкупе с Юровским). Но если это в книге Латышева дано мимоходом, как вероятность, без категоричности, то совсем иначе у М. Хейфеца. Как уже отмечалось во Введении, этот автор проводит данную позицию через всю книгу. По его мнению, главным на Урале был Белобородов, Голощекин же играл чуть ли не третьестепенную роль, имел к решению вопроса малую причастность, и его фигуру на первый план выдвинул следователь Н. А. Соколов по национальному признаку. В частности, М. Хейфец пишет «Переговоры с Белобородовым дают дополнительную возможность определять, кого Свердлов считал в это время «оком государевым» в регионе, кремлевским человеком в местном руководстве. Соколов выбрал Голощекина на эту роль лишь потому; что ему нужен был еврей, связанный с евреем в Кремле» 70. Хейфец, что называется, упорно не замечает данные документов о том, что Белобородов и во время нахождения Голощекина в Москве действует в контакте с ним, через него, что еще раз подчеркивает подчиненную роль Белобородова; затушевывает факт, что Голощекин (а не кто-либо иной) уехал в Москву именно для решения в верхах судьбы Царской Семьи, и со Свердловым, и с Лениным. Главное, что следует отметить, — и Ленин со Свердловым, и Голощекин с Белобородовым действовали вместе и только вместе, никак не за спиной друг друга, не втайне. Единственные и путаные записи Свикке на клочьях бумаги сделаны тогда, когда он, по свидетельствам его знакомых, в старости был уже, мягко говоря, «не в себе» 71. Он очень хотел подчеркнуть свои заслуги перед революцией, свою якобы имевшуюся близость к Ленину и в годы гражданской войны. Поэтому записи Свикке должны восприниматься критично и подвергаться проверке документами. Даже по хозяйственным вопросам Белобородов в какой-то мере стремился действовать в контакте, с ведома и одобрения Голощекина, через него с обоими вождями. В то же время следует подчеркнуть, что в деле Романовых Белобородов проявлял большую активность. В частности, как официальный руководитель Совета, советской власти он подписывал документы об аресте людей, их перемещении. Так было «положено», принято.

Рассмотрим же документы, связанные с действиями А. Г. Белобородова по разным вопросам в контакте с Москвой и находившимся там Голощекиным.

Белобородов, решая крупные хозяйственные и другие вопросы, включая вопрос о деле Романовых, порой обращался во ВЦИК, к Свердлову, иногда и в аппарат СНК, в секретариат Ленина, рассчитывая, очевидно, и на его личное участие. Так, 22 июня он послал телеграмму в ВЧК, Дзержинскому, председателю ВЦИК Свердлову и в СНК, Бонч-Бруевичу, о введении тюремного режима для Великих Князей в Алапаевске 72. Передача текста телеграммы Бонч-Бруевичу могла означать, что с ней ознакомится и Ленин. Данный случай, как и другие подобные, в процессе телеграфной связи с Лениным лишний раз свидетельствует, что его имя в деле о Романовых последовательно оберегалось. В Екатеринбурге в числе других была найдена и в дальнейшем расшифрована телеграмма Белобородова от 26 июня с адресом: «Совнарком Горбунову с обратной проверкой» такого содержания: «Ми уже сообщали что вес запас золота и платини вивезен отсюда два вагона стоят колесах Перми просим указат способ хранения на случаи поражения советвласти мнение облакома партии и обласовета случае неудачи вес груз похоронит даби не оставит врагам» 73. Обратим внимание на то, что телеграмма была адресована опять же не лично Ленину, а секретарю Совнаркома и одновременно личному секретарю Ленина Н. П. Горбунову. Она, конечно же, была рассчитана на ознакомление с ней руководителей правительства, в том числе Ленина. Но ведь он мог ее и не прочесть. Видимо, реакции руководителей СНК на телеграмму Белобородова не последовало, и 28 июня он посылает еще одну с просьбой о разговоре по прямому проводу. Об этом мы определенно узнаем из записи в Биохронике Ленина. В ней значится: «28 июня. Ленин читает (позднее 20 час. 13 мин.) телеграмму из Екатеринбурга председателя Уральского областного Совета А. Г. Белобородова с просьбой о разговоре по прямому проводу ввиду чрезвычайной важности дел» 74. Мы видели, что и эта телеграмма опять же адресовалась не лично Ленину, как считают некоторые авторы, а Горбунову. Белобородов так поступал и позднее, в частности 8 июля. О чем хотел переговорить с центром Белобородов? Да скорей всего о судьбе золота и платины, состоялись ли переговоры — неизвестно. Если и не состоялись, то Совнаркому, его председателю было в общем известно, о чем хотел сказать Белобородов. И реакция лично Ленина последовала. В Биохронике читаем: «В ночь на 30 июня. Ленин подписывает (ранее 3 час. 55 мин.) телеграмму в Пермь или в Екатеринбург председателю областного Совета А. Г. Белобородову с предписанием немедленно отправить всю Ф. Ф. Сыромолотов. платину и золото под надежной охраной в Ярославское отделение Народного банка» 75. И эти ценности под руководством областного комиссара финансов Ф. Ф. Сыромолотова* под охраной во главе с чекистом В. П. Матвеевым наконец были отправлены из Перми в Ярославль.

В телеграмме Белобородова на имя Свердлова для Голощекина, находившегося в Москве, от 4 июля в начале указывалось: «Сыромолотов как раз поехал для организации дела согласно указаний центра» 76. В телеграмме речь шла и об усилении охраны Романовых, но опосредованно, с просматривающимся требованием на этот счет Голощекина. Это подчеркивает факт совместных действий Белобородова с Голощекиным и Свердловым в отношении Романовых. После отправки поезда Сыромолотова в Ярославль Белобородову стало известно об антибольшевистском восстании в этом городе и в Верхнем Поволжье в целом. Восстание началось в ночь на 6 июля. 7 июля Белобородов вдогонку Сыромолотову телеграфирует: «Если поезд Матвеева еще не отправлен, то задержите, если отправлен, принять все меры к тому, чтобы он был задержан в пути и нив коем случае не следовал месту, указанному нами. Случае ненадежности нового места стоянки, поезд вернуть Пермь. Ждите шифрованную. Белобородов» 77. Поезд действительно вернулся в Пермь, и Белобородов об этом был извещен. 8 июля он направил в Пермь телеграмму по трем адресам, один из которых был: «Королевские, Сыромолотову» (два другие: «военком, Лукоянову*, уполномоченному облсовету Матвееву») 78. В телеграмме упоминался и Трифонов, к которому следовало обратиться с вопросом об охране поезда, о новой команде. Имелся в виду В. А. Трифонов, в то время находившийся в Перми и по поручению Л. Д. Троцкого занимавшийся формированием воинских частей, позднее — член Реввоенсовета 3-й армии. Это означало, что поезд с драгоценностями в Ярославль отправлен не был, был возвращен в Пермь. О том же подробно писал в дальнейшем В. П. Матвеев. В тот же день Белобородов отправил телеграмму и в Москву, опять же на имя Горбунова: «Для немедленного ответа вас Гусев Петрограда сообщил, что в Ярославле восстание белогвардейцев поезд нами возвращен обратно в Пермь как поступит далее обсудите Голощекиным» 79. Приведенные данные позволяют заключить, что А. Г. Белобородов до 8 июля включительно прямых переговоров с Лениным ни разу не вел. Он и телеграммы адресовал в секретариат Совнаркома. Но ими, как и следовало ожидать, интересовался Ленин. По этому поводу он отдавал соответствующие распоряжения. Ленин, большевистская верхушка драгоценностями интересовались необычайно. Эти телеграммы почти целиком касались запасов драгоценных металлов, денежных знаков, их хранения и перевозки. Белобородов одновременно адресовался и в Совнарком, и во ВЦИК, Свердлову. И он в том и в другом случае действовал в контакте с Голощекиным, в дни пребывания того в Москве обращался к нему или указывал руководству Совнаркома и ВЦИКа на необходимость согласовывать решения с ним.