Иван Плотников - Правда истории. Гибель царской семьи

Речь, скорей всего, должна идти все же о трех командах: а) внутренней охране; б) команде из семи австро-венгерских военнопленных; в) команде ВЧК Лисицына. Последняя, как и ее руководитель, уполномоченный Москвы Лисицын, чрезвычайно засекреченная, думается, могла использоваться для убийства лишь в крайнем случае, при отказе первых двух выполнять приказ.

К этому следует добавить, что в качестве непосредственных руководителей охраны, в том числе внутренней, заведомо нацеленной на уничтожение узников, прямое участие должны были принять скорее всего Я. X. Юровский и Г. П. Никулин — комендант ДОНа и его помощник, он же начальник внутренней охраны, — как потом и произошло. В последние дни руководители области решили включить в состав непосредственных участников расстрела еще группу видных чекистов и проверенных в деле карателей: упомянутого М. А. Медведева (Кудрина), а также военного комиссара ВИЗа П. 3. Ермакова, его помощника С. П. Ваганова, уже выполнявших функции палачей при подавлении антибольшевистских выступлений, и начальника внешней охраны П. С. Медведева, отнесенного также к ним в ранее цитировавшемся документе И. П. Мейера. Последние трое, официально не входившие в областную коллегию или службу ЧК, фактически находились в ее распоряжении, ибо руководителем военных и чекистских формирований, общим шефом был Ш. И. Голощекин. На низовом — поселковом уровне (ВИЗ, Сысерть) они могли значиться за ЧК и в действительности, как ее агенты, без огласки 18. Во всяком случае, все трое выполняли роль военных работников, несших охранную, карательную службу, связанную с деятельностью ЧК. Назначение Юровского ответственным за уничтожение узников дома Ипатьева, выполнение им обязанностей коменданта, а по убытии Ф. Н. Лукоянова в Пермь — председателя облчека предопределяло его непосредственное участие в предстоящем кровопролитии. Остается не выясненным вопрос о подлинных причинах, отправки официального председателя облчека Лукоянова в Пермь перед самым расстрелом, после чего Юровский под документами подписывается как ее председатель (а не «исполняющий обязанности» или как-то в этом роде). Может быть, в последний момент возникли сомнения, что Лукоянов безупречно выполнит роль главного палача, и потому он был откомандирован под предлогом эвакуации документов и заменен Юровским, не вызывавшим сомнений на этот счет? Вообще говоря, Юровскому, как это часто бывает при казнях, можно было самому не стрелять, лишь отдать команду. Но, во-первых, при возложении обязанностей ответственного за проведение казни ему могло быть устно приказано участвовать в ней непосредственно (показать личный пример), во-вторых, он морально был готов к этому, еще в юности убив человека (отбывал тюремное заключение «за нечаянное убийство»), возможно в бытность большевиком-террористом, а затем и продолжил этот счет. Как увидим далее, включенная в последний момент коллегией облчека группа (Юровский, Никулин, Медведев (Кудрин), Ермаков, Ваганов и П. С. Медведев, всего 6 человек) выполнила возложенную на нее задачу, составив ядро команды палачей. Нет сомнений, что при исследовании ее персонального состава с привлечением любых документальных источников необходимо исходить из этого факта. При такой важной посылке, диктуемой, как будет доказано, фактами неопровержимыми, речь уже может идти лишь о доисследовании вопроса, дополнениях и уточнениях, о частичном привлечении членов двух или трех вышеназванных команд к участию в расстреле. Центр тяжести в решении вопроса о составе убийц перемещается с команды внутренней охраны (тем более латышей или венгров) на специальную группу от ЧК, состоящую почти целиком из русских (при одном еврее). Решение вопроса вообще упрощается. Он легче, разрешимей, чем считалось раньше.

Однако помимо данных об этой группе чекистов, карателей, персонально назначенных облчека в состав палачей, вопрос хотя бы об одной, а то и двух или даже трех командах, их участии в расстреле не снимается. Одна из них — внутренняя охрана — частью сил определенно участвовала в расстреле. Представители же другой или других, возможно, участвовали, хотя с нашей точки зрения — вряд ли. Но прежде чем продолжить речь о них, следует выяснить еще один вопрос. В последнее время в литературе зашла речь еще об одной команде. Отклоняясь от основной, реальной, концептуальной линии, подтверждающейся документами, рассмотрим и эту, с ними решительно не согласующуюся и расходящуюся. Вопрос об иной, еще одной команде, которая будто бы и расстреляла Царскую Семью, возник в последнее время, и опять же в связи с именем Я. М. Свикке, его бумагами, которые после просмотра частично опубликовала журналистка С. Н. Ильичева.

Как уже отмечалось, Свикке приписывал главную роль в решении судьбы Семьи Николая II, в ее казни Р. И. Берзину и себе, якобы поддерживавшему особую связь, минуя Я. М. Свердлова и Ш. И. Голощекина, действуя вопреки им, прямо с В. И. Лениным и выполнявшему его распоряжения. Надеемся, читатель понял, познакомившись с приведенными в предыдущих главах документальными источниками, что это вымысел. Речь может идти об участии в убийстве лишь одного человека из «свикковцев». К сожалению, версия Свикке совершенно всерьез подхвачена рядом нынешних авторов. Как было показано, Берзин в то время оказался вообще не у дел, был смещен с командования и уехал из Екатеринбурга в центр. Свикке же оставался в Екатеринбурге, затем эвакуировался в Пермь. Он не входил уже в число сотрудников Берзина, в члены Сибирской инспекции, в то время ликвидированной. И он уже давно не имел отношения к делу Царской Семьи. Свикке, как видно из документов, был назначен комиссаром типографии газеты «Вперед» — органа латышской группы коммунистов 19. Роль его стала вообще малозначительной и сводилась к работе среди латышского, скажем так, землячества.

В конце жизни Свикке оставил такую запись в бумагах:

«Список товарищей, работавших под моим руководством в Свердловске:

1. Цельмо Ян Мартынович — командир отряда внутренней охраны.

2. Каяко Янис — взводный.

3. Сникер Ян Мартынович.

4. Круминьш Николай Петрович.

5. Круминьш Карл Бертович.

6. Озолиньш Эдуард — заместитель Цельмса.

7. Сирупо Эдуард Францевич.

8. Юровский Яков Михайлович — комендант дома Ипатьева.

9. Никулин Гоигорий Петрович — заместитель Юровского.

10. Цинит Петр Петрович — секретарь комиссара Свикке.

11. Пратниэк Карл.

12. Кованое Михаил Михайлович — бывший шифровальщик и казначей.

13. Рубенис Эдвин Альфредович» 20.

Свою должность и время работы с перечисленными людьми он не указывает. Но мы знаем, что включенные им в приведенный список Юровский и Никулин были назначены и приступили к работе в ДОНе 4 июля. Как можно понять, Свикке пытался причислить себя к какому-то высокому посту, будто бы подминающему облчека, Юровского, накануне казни Романовых. Учитывая это, заявления Свикке о связи с Лениным, о получении именно им, а не Голощекиным телеграммы о расстреле, журналистка С. Н. Ильичева, не изучив ситуацию в Екатеринбурге и документы, не подвергнув критическому анализу новый источник, написала, что он возглавлял все дело убийства. В свою очередь, некоторые авторы стали использовать эту публикацию как серьезный источник. И если не разобраться в заявлениях Свикке, то и многие другие историки и публицисты, чего доброго, подхватят эту версию, тем более что она выглядит свежей, заманчивой, вроде бы предметной — с целым рядом конкретных имен, будто бы всем составом «отряда внутренней охраны» ДОНа, да еще из натуральных латышей. М. Хейфец пишет «Фамилии пяти нерусских "латышей", которых по традиции мы считали австро-венгерскими военнопленными, возможно, являлись латышами из списка Свикке», но указывает, что обнаружена фамилия «Верхаша» «на стене Ипатьевского дома... сегодняшнее предположение о латышских фамилиях "латышей" все еще требует тщательной проверки» 21. Осторожность использования автором источника — во благо ему. А. Г. Латышев воспринимает уже не часть (пять, как у Хейфеца) из перечисленных Свикке лиц, а всех вообще. «Он, — пишет Латышев, — кстати приводит фамилии восьми латышских стрелков, которые составляли внутреннюю охрану в Ипатьевском доме. Судя по его воспоминаниям, в расстреле царской семьи участвовали также латыши, а не венгры и австрийцы, которых якобы называли "латышами"» 22. Почему данный автор имеет в виду 8 стрелков, тогда как у Свикке названы лишь 7, как будто бы входивших во внутреннюю охрану, и не 10 — всех перечисленных — неясно. И почему предыдущий автор — М. Хейфец говорит только о 5 из них, а не о 7 или всех 10, тем более неясно. Данные в целом и приведенные Свикке имена, якобы принадлежащие составу внутренней охраны при комендантстве Юровского и участникам расстрела, ни в одной, даже малой детали не стыкуются с теми документальными данными, которые имеются в распоряжении исследователя. Да, Я. М. Свикке имел непосредственное отношение к делу Царской Семьи. Он вместе с П. Д. Хохряковым, командуя отрядом ВЧК, перевозил из Тобольска в Екатеринбург вторую группу Царской Семьи и обслуживающего ее персонала. Он участвовал в размещении их в местах заключения Екатеринбурга. Могли ли участвовать люди из чекистского отряда Свикке потом в охране ДОНа? Могли, но здесь есть сомнения. Могли, но лишь кратковременно, в конце мая, до начала июня. К моменту прибытия в ДОН из Тобольска детей Николая II и нескольких новых слуг, к 23 мая, охрана стала уже постоянной, сформированной из рабочих завода Ятеса и сысертских рабочих. К началу июня поступило пополнение из Сысерти. С 4 июля обе команды составляли внешнюю охрану, их состав в общем стабилен и персонально известен. Поэтому участие латышей из отряда Свикке в охране могло иметь место лишь с 23 мая по начало июня. Как уже указывалось, в дневнике Николая II присутствие латышей натуральных, в том числе караульного начальника — рижанина, офицеров относится ко времени с 8 до 23 мая. Далее о них речи уже не идет 23. Конечно же, это были латышские стрелки не из отряда Свикке, а из находившихся на Урале ранее. Зафиксированная в книге записей дежурств одна фамилия, возможно того самого бывшего офицера, родом из Риги, — Гларнера как караульного начальника 24в списках отряда Свикке не значится. Речь идет явно не о «его латышах». В книге записей не значится ни одной фамилии из списка Свикке, в том числе обозначенного им в качестве «командира отряда внутренней охраны» Я. М. Цельмо. Но зато он и почти все латыши из списка Свикке числятся в команде по охране типографии и редакции латышской газеты «Вперед», при комиссаре Я. М. Свикке размещавшихся в поезде № 11 близ Перми, у Кашинского переезда. Начальником команды был действительно Я. М. Цельмо (в документе — «Цельм»).